Леонид Прожогин - «... И места, в которых мы бывали»

Дед Иван вскочил, уронив табуретку:

— Это ты не трогай. Я торгую по-честному. Никто пока не жаловался!

Дед Фердинанд в том же презрительном тоне заметил:

— Вот именно, «пока». Когда нужно будет жаловаться, будет уже поздно. У него, небось, для таких, как вы, давно удавки заготовлены, да и карабинчиком, наверно, запасся. Я на них после войны насмотрелся на лесоповале. Все норовили на начальство лесину уронить, когда их из лагеря к нам на делянку пригоняли.

Дед Иван окончательно вышел из себя и попытался схватить Фердинанда за его роскошную бороду, но тут уже я встал между ними и заорал:

— Хватит, а то сейчас обоих выкину на мороз! Ишь раскипятились, петухи старые…

Бойцы, кажется, поняли, что перехватили. Дед Иван напялил свой собачий треух, за ним — полушубок и взялся за котомку, в которой звякали банки. Но уйти побежденным ему не позволил гонор. Он ехидно посмотрел на вешалку и сказал:

— Ты тут за совецьку власть бьешься, а сам у нее, кроме дурацкой шинели и нищей пенсии, ничего не выслужил. Я за одну ходку с Гребня больше имею, чем ты за месяц.

Дед Фердинанд не захотел оставаться в долгу:

— Подавишься ты такими заработками, куркуль проклятый. На чем наживаешься? Люди у тебя для детей берут по твоим сумасшедшим ценам. Иди, иди, Бандера недобитый…

Иван хлопнул дверью.

А Фердинанд принялся за меня:

— Все, больше я сюда не приду. Раз вы таких принимаете, мне тут делать нечего. А малыша приводите, он ни в чем не виноват, да и Неля без него затоскует.

Малыш, который все время был вместе со взрослыми в кухне, глубокомысленно повторил отцовскую сентенцию:

— Петуфи стаые.

Возразить ему было нечего.

Дед Фердинанд не ходил к нам недели три. Потом пришел, набрал стопку книг и опять исчез на несколько дней. Только через месяц после пельменного дня все вернулось в свое русло. Кроме деда Ивана. Он по-прежнему ходил по поселку, но у нас больше не появлялся.

Я познакомился с ним, когда зашел в Туруханский РОВД зарегистрировать свою партию, как это требовалось в те времена местными властями. Но задолго до того был наслышан о нем и его милицейских подвигах от местных жителей. Рассказывали, как он за полтора часа раскрыл кражу кассы в буфете ресторана теплохода «А. Матросов» в местном порту, изловил вора и возвратил украденное буфетчице. Теплоход шел по обычному енисейскому туристскому маршруту Красноярск — Диксон. Поэтому капитан охотно согласился задержать отход своего судна на час, когда «Анискин» попросил о том, будучи вызван на происшествие. Можно представить себе удивление и радость капитана и буфетчицы при его появлении с сумкой буфетчицы в руках. На понятные вопросы «кто?», «как вам удалось?», «где он?» последовали предельно лаконичные ответы. «У вас списался матрос, он и упёр, сидит в КПЗ, это моя работа».

Когда я зашел в райотдел, дежурный «утешил» меня — начальника нет и нескоро будет, но если мне надо побыстрее, могу переговорить и решить свое дело с заместителем, он как раз свободен. В тесном кабинетике, где едва могли разместиться, кроме хозяина, два посетителя, из-за старого, покрытого дерматином стола, на котором стоял точно такой же старый, потертый телефон, навстречу мне поднялся крупный полноватый мужчина в рубашке с капитанскими погонами лет тридцати пяти. В черных волосах его уже серебрилась легкая седина. Я представился, подал ему свою доверенность на производство работ. На мое представление он ответил:

— Юрченко, Анатолий Николаевич. Заместитель начальника отдела и начальник уголовного розыска. Значит, будете работать на Графитном. Давно уже там у нас никого не было…

— Ну, не совсем так. Мы там уже год стоим. Просто прежнему начальнику все недосуг было к вам явиться. А меня обязали. Мол, непорядок, и случись что…

— А где ж тот начальник?

— Перевели на Подкаменную Тунгуску. Так что все равно в вашем районе.

Он своей длиннющей рукой, не вставая, открыл древний шкаф и вытащил оттуда амбарную книгу, записал туда наше название, фамилии руководства и прочие нужные ему сведения. Потом спросил:

— Где вы остановились? Как и все, в гостинице аэропорта? В этом сарае?

— Больше просто негде. Звал меня к себе наш экспедитор Николай Макаров, но я не люблю стеснять людей и отказался.

— Понятно. А может, решитесь у меня остановиться? Меня вы не стесните, я сейчас один, жена в отпуск на материк уехала, так что бобылюю, но банька у меня неплохая, если не побрезгуете — прошу.