Леонид Прожогин - «... И места, в которых мы бывали»

— Вот, бери, так тебе спокойней будет. Ну, у дяди Степы есть одностволка-ижевка, а что еще?

— Гоше я дам ракетницу с полдесятком ракет. Хватит от медведя отбиться в случае чего.

— Ну, медведь не самый страшный зверь в тайге. Дай вам Бог удачи, парни.

Затем мы обговорили сроки работы. Контрольный срок установили на пятнадцатый день после начала маршрута. Договорились, что выходить мы будем по тому же пути, что и заходить. Чувствовалось, что Лапшин чем-то обеспокоен, и перед прощанием он сказал:

— Мне передали, что к Лупинякам пришел младший сын Женька. Он отмотал большой срок за убийство. Какая-то скверная история. Вроде из-за часов убил человека. И про старших братьев нехорошо говорят. Будто ходят они на Мурму и там скотину угоняют.

Корнев ехидно хмыкнул:

— Волков бояться — в лес не ходить. Не робей, слушай, три к носу — и все пройдет.

Я внутренне согласился с ним — не отменять же такой маршрут из-за невнятных опасений и подозрений. Тут же решили, что выход завтра в двенадцать часов. Я передал это распоряжение своим людям и спокойно улегся спать. В половине двенадцатого у конторы стояли заседланные лошади. Мы с Гошей таскали спальные мешки, брезентовые вьючные сумы и рюкзаки, а также кули с хлебом и овсом, а дядя Степа все это навьючивал на лошадей. Скоро они выглядели как большие кучи защитного цвета, из которых торчали разноцветные головы и хвосты.

К двенадцати было завьючено все, и дядя Степа спросил:

— Двинули, что ли?

Я сказал:

— Подожди, еще напутствие будет.

Из конторы вышел Лапшин и произнес:

— Ну, хорошей погоды вам! С Богом, как говорится.

Дядя Степа взял за повод свою любимую Карьку и зашагал в сторону старой приисковой дороги. Мы с Гошей пристроились за конями — так было принято в наших караванах: если что свалится с вьюка, сзади идущие подберут и вернут на место. Вскоре мы шли уже по приисковой дороге. Строилась она еще до революции для гужевого транспорта. В 20-е–50-е годы не раз, конечно, ремонтировалась, а с закрытием пять лет назад Кузеевского прииска стала просто никому не нужна, ведь наша база и до появления на ней геологов так и называлась — База, только принадлежала она некогда очень богатой организации — «Золотопродснабу», а обслуживала лишь этот прииск.

С закрытием же его закрылись склады и магазины в приисковом поселке, большинство населения разбрелось, тем более что и старательство запретили. Вот и стала ненужной старая дорога, несмотря на то, что она и сейчас хоть куда. На дороге дядя Степа остановил караван и стал проверять вьюковку: проверил и подтянул подпруги, пощупал, не ослабли ли шнуры обвязки. Потом набил махоркой, которая у нас считалась лучшим куревом, чем любые папиросы и сигареты, свою старенькую изогнутую трубочку, задымил и дал сигнал двигаться дальше.

Мы с Гошей тоже использовали остановку для проверки своей сбруи, хотя и совсем не одинаковой по весу и габаритам: у Гоши только нож на поясе да ракетница в кармане брюк, а на мне — массивный нож в самодельных берестяных ножнах, обмотанных сыромятным ремешком, горный компас, битком набитая планшетами полевая сумка с комплектом карандашей и луп, через плечо — лапшинская «тозовка» да в руке пятисотграммовый геологический молоток на почти метровой березовой рукоятке.

Легче всех был «обряжен» дядя Степа: на нем не было даже ножа, правда, я знал, что в кармане у него лежит здоровенный складень с пилкой и гвоздодером. А так он даже свою «ижевку» пристроил на Карьку, заткнув ружье под шнур увязки. Мы передохнули, покурили и двинулись дальше спорым «средне-геологическим» шагом, которым ходят опытные таежники — вроде бы без малейшего напряжения, мягко ступая, а скорость не меньше шести километров в час. А тут еще и идти было легко: день стоял солнечный, с ветерком. Начавшиеся утренние заморозки поубавили прыти комарам, а крупный гнус — пауты и слепни — исчез совсем. Только перед глазами мельтешила сетка мошки, но ветерок и тут помогал — отгонял нечисть.

Через два часа после выхода с базы, как и положено, мы достигли срединного пункта сегодняшнего пути, бывшего «зимовья» Перевального, название коего соответствовало его положению: от Енисея дорога шла только на подъем. Перевальный же находился уже на водоразделе Кузеевой и Енисея. Потому здесь полагалось отдыхать, а поскольку от строений остались одни развалины и поблизости не было источников воды (когда-то был колодец, но он обвалился), большого смысла задерживаться тут не было. Мы решили идти до первого ручья, где стать и чай варить, как говорят сибиряки. По-моему, не возражали даже лошади, хотя их развьючивать не предполагалось.