Сергей Шикера - Выбор натуры

Сараев вернулся на Молдаванку, купил бананы, несколько апельсинов и пошел в больницу. У него засвербело под ложечкой от запахов эфира, карболки и борща – его, как будто въевшейся в стены, томатной кислоты. Фамилии Сараев не знал, но на его счастье, больной с именем Аркадий на всю больницу оказался один.

В палате возле кровати Аркадия сидела на стуле его жена. Увидев остановившегося на пороге Сараева, она кивнула и подошла к нему.

– Как он? – спросил Сараев.

– Лучше, лучше, – воодушевлено ответила женщина. – А то ж думали всё…

– И что же это было?

Она пожала плечами.

– А кто его знает? Люди ведь не понимают. Думают, это он всё устраивает. Как будто он колдун какой-то. Очень тёмный у нас народ всё-таки. Приехали на двух машинах, пять человек, а мы только с базара пришли, и как начали бить!.. Вроде бы он что-то обещал им и не сделал. А что он мог им обещать? Так били, так били… Идемте, – предложила она. – Может, он вас узнает и ему будет приятно. Говорить не может, хоть посмотрит…

Они подошли к кровати, и жена усадила Сараева на свой стул, а сама пошла с его гостинцами к подоконнику. Аркадий в своей вязаной шапке поверх забинтованной головы неподвижно смотрел на Сараева. В палате лежало около десятка человек. Всё это были молодые мужчины, и казалось, что все они попали в одну переделку.

Сараев сочувственно улыбнулся.

– Вот, думал у вас кое-что узнать, может совета попросить, а у вас тут такое…– сказал он.

Аркадий некоторое время продолжал смотреть на Сараева, глаза в глаза, потом приподнял правую, несколько согнутую в локте, руку и два раза толкнул ее в сторону Сараева. Увидев это, жена быстро подошла к кровати.

– Что, Аркашенька, что? – спросила она.

Аркадий еще раз толкнул рукой в сторону Сараева, а потом попытался, свести вместе большой палец и мизинец – остальные были забинтованы. С немалым трудом сведя пальцы на ширину спичечного коробка, он опять ткнул рукой в сторону Сараева, а потом ею же ткнулся в лежавшую поверх одеяла тоже забинтованную левую руку и стал неловко, вращательными скованными движениями как будто что-то в нее втирать. Закончив, он отвел правую руку в сторону, зацепил ею за перекладину стоявший в изголовье костыль и, подхватив, толкнулся его концом под кровать. Сараев услышал глухой стук.

– Утку, Аркаша? – спохватилась жена. – Сейчас, сейчас, дорогой!

Она нырнула, достала из-под кровати судно и, откинув край одеяла, стала подсовывать его под мужа. Однако Аркадию что-то не понравилось, это было заметно по его грозному взгляду, и он, зарычав, как умел два раза ударил жену костылем.

– Не надо? – растерянно спросила та.

Удары были слабые, но Аркадий, видимо, вложил в них все силы. Отбросив костыль, он в изнеможении откинулся на подушку и закрыл глаза.

– Сам не знает, что хочет, – вздохнула жена, вернув судно под кровать и подбирая с пола костыль.

Сараев попрощался. Спускаясь по больничной лестнице, он истолковал сообщение Аркадия самым неутешительным для себя образом. Ему только что показали, что он мелочь, никто, и его просто сотрут в порошок. Ну, сотрут, так сотрут, устало думал Сараев. Поделом.

XLVI

Павел Убийволк

В «Виктории» Сараева поджидал Максим.

– Ну? Что скажете? – нетерпеливо спросил он, одновременно обеими ладонями отводя шелковисто блестящие волосы. – Как вам этот мутный ветеринар? Видели его? По-моему он там, в подвале, просто какие-то опыты проводит. Животные ему надоели, взялся за людей. Или, знаете, может он специальные препараты готовит для каких-нибудь структур, а тут удобный случай подвернулся проверить их действие. Меня судьба Вадима, честно говоря, совсем не волнует. Пусть он там хоть совсем сгинет, в этом подвале, плевать. Настю жалко. Я так понимаю, что Павел с Тамарой Матвеевной на пару тяжелых статей уже дел наворотили. Кстати, напрасно вы туда приехали. Только засветились, и всё. Теперь вы как бы в курсе. Не боитесь?

– Так и вы вот тоже, как я вижу, в курсе…

– Ну, я тут как-то боком, а вы непосредственный участник. Не придумали еще, что будете делать? Без потерь из этого можно выбраться, как думаете?

Надо было что-то отвечать, но Сараев не мог. Или не хотел. Он сам не знал. Он сильно устал за день.

– А вы пришли только затем, чтобы узнать, что я собираюсь делать? – наконец произнес он. – Из любопытства? Так вот, я не знаю, что мне делать. Ума не приложу. Если вы можете что-то посоветовать – говорите. А если нет, то к чему весь этот разговор? Я вам честно говорю: я не знаю.