Сергей Шикера: Выбор натуры

У Сараева от этой удивительной логики ум заходил за разум. При этом, как ни странно, сейчас, когда Павел говорил все эти глупости, он в своей сухой злости казался Сараеву умнее, чем когда изображал из себя милого недотепу.

– Андрей, иди возьми свой коньяк, тебя тут угощают! – услышал Сараев голос Вики и испуганно повернулся к стойке.

Там стояла мокрая пьяная Наташа. Она так и пила с того дня, когда Сараев привез ее от Демида.

– Потом! – сказал Сараев, но тут же встал и пошел к стойке.

Когда он подошел, Наташа сказала:

– Вика, Андреич мой друг. Сосед! Я знаю, он любит коньяк! Андреич, скажи что хочешь – я тебе куплю!

Сараев ее поблагодарил, взял стакан, чокнулся, и они с Наташей, будто соревнуясь на скорость, жадно выпили: он – коньяк, она свою водку.

– Павел, объясни, – сказал Сараев, вернувшись за стол, вытирая губы, – неужели ты так уверен, что если снимешься у меня в эпизоде, то тебе сразу откроется дорога в кино, в Москву и так далее?

– Да, уверен.

– И откуда такая уверенность?

– Мне пообещали.

– Кто?! Я, кажется, тебе такого не обещал!

– Я не про вас. Есть один человек. Он мне сказал, что я добьюсь чего хочу.

– Случайно не Демид?

– А кто это? Нет. Есть тут один. На Слободке. Предсказатель.

– Аркадий?!

– Да.

К столу подошла Наташа и со стуком поставила перед Сараевым бутылку коньяка, рядом положила плитку шоколада.

– И это тоже от меня! И это!

Повернулась и ушла.

– И как, по-твоему, что теперь должен делать я? – спросил Сараев.

– Ждать, – ответил Павел. – Осталось совсем немного, несколько дней.

– Несколько дней, – повторил за ним Сараев. – Несколько дней! Да я позавчера еще должен был вас всех сдать к чертовой матери, и сдал бы, если бы не Настя!

– Если бы не Настя, вы бы до сих пор ничего не знали. Зря она к вам пошла. А если вы это сделаете, нам придется сказать на вас. Потому что, если вы отвергнете нашу руку помощи, то что же нам тогда останется… Мы все это подтвердим. Я не хотел этого говорить, Андрей Андреевич. Честное слово! И сейчас говорю на всякий случай. И я надеюсь, когда всё успешно завершится, ни вы, ни я не вспомним эти слова...

– Это тебя Тимофей научил?.. Это ведь его угрозы.

Павел поморщился и вздохнул.

– Андрей Андреевич, потерпите чуть-чуть. Считайте, что Настя вам ничего не говорила…

– А тебе не кажется, что ты слишком много на себя взял? Только не надо мне опять рассказывать, что ты делал всё для меня. Для себя ты делал. Из каких-то своих безумных жлобских расчетов. И теперь я сам буду решать, что мне делать, понял?

Павел опять поморщился. Сараев чувствовал, что устал, валится с ног. Он пошел к выходу и, проходя мимо стойки, протянул Вике Наташину бутылку.

– На, вернешь ей деньги потом.

– Андрей, я тебя прошу!.. – отказалась Вика. – Всё равно ведь всё растрынкает. Она что, клад нашла?..

Спрятав бутылку в карман, Сараев огляделся: вот и это всё он сейчас узнавал; казалось, достаточно некоторого небольшого усилия, чтобы открылось всё, что будет происходить дальше. Постояв у ступенек, он вернулся к Павлу. Тот сидел, опустив голову.

– Ведь это ты мне привет от сына передавал? – сказал Сараев. – Рассчитывал, что я подумаю на Прохора?

Павел молча поднял на него глаза.

– Но это же гнусно.

– Нет, это не гнусно, Андрей Андреевич. Я вам сразу указал на опасность, сразу сказал: избавляйтесь от Прохора. А вы? Как вас еще можно было подтолкнуть? Мне это было неприятно, но события показали, что направление было правильным. А у вас просто не хватило гордости, самоуважения. Если бы вы тогда сразу порвали с Прохором, не было бы всего, что мы имеем теперь. Вы сами во всем виноваты, Андрей Андреевич.

У Сараева зазвонил телефон.

«У них совесть не чиста, Андрей Андреевич, понимаете? У них просто не чиста совесть перед вами, – тихо, с хрипотцой произнес женский голос, в котором Сараев не сразу узнал Тамару Матвеевну; она говорила почти шепотом, словно боялась разбудить кого-то спящего рядом. – Я не смогла вам тогда толком объяснить, а вот Тимофей Макарович объяснил и велел вам передать. Чтобы вы были спокойны. Когда он закончит, ваши друзья себя увидят другими глазами и тогда сами сразу всё поймут. Как они были неправы. Извините. Спокойной ночи».

Сараев еле удержался, чтобы не шарахнуть со всей силы телефоном об каменные плиты подвала. Он поднялся и, не слушая Павла, который хотел сказать что-то еще, пошел к выходу.

XLVII

Освобождение

Посреди ночи он проснулся. За окном шумел дождь. В квартире было пусто, как никогда прежде.