Сергей Шикера - Выбор натуры

И он повел Сараева обратно в прихожую

Наташа была уже в пальто; стояла, вцепившись одной рукой в подставку для зонтиков, другой обнимала большую куклу. Когда они подошли, Сараев увидел, что она плачет. Демид ушел и скоро вернулся с наполненным наполовину стаканом, сунул его Наташе.

– Давай, на посошок.

Наташа, всхлипывая, взяла стакан.

«Кто может сравниться с Матильдой моей!..» – во все горло запел Демид.

Сараев растерянно стоял перед зеркалом. Славная троица, ничего не скажешь: горячечный таможенник, несчастная слабоумная и бездарный режиссер. На смену уже почти привычному узнаванию пришло ощущение, будто перед ним не отражение, а фрагмент его будущего, на которое он глядит откуда-то из далекой своей юности, и достаточно произнести: «Не хочу, не надо», как всё это исчезнет.

– Аллё! – обратился к нему через зеркало Демид, хлопая в ладоши. – Не спать! Готовы?

Сараев стал собирать пакеты.

– Может быть, снять пока с нее всё это? – предложил он, кивая на Наташу.

– Нет! Только так. А хотите заработать сто долларов? Если пойдете с ней вот так отсюда домой пешком. Нет, сто мало. Пятьсот! Минус четыреста, которые вы мне должны, получается… опять сто. Хорошо – семьсот. Минус четыреста – триста чистыми.

– Демид, перестаньте.

– Пятьсот чистыми. Тысяча.

Сараев свалил пакеты на пол и сказал:

– Выпустите меня, пожалуйста.

– Стоять! Ладно, не хотите – не надо. Но на такси вы ее отвезете. Вот так, как она есть. А если откажетесь, я у нее сейчас поотбираю на хрен все цацки и деньги и выгоню отсюда пинками в чем мать родила. Наташа, раздевайся!

– Хорошо, – сказал Сараев. – Я отвезу.

– Демид, можно я еще побуду? – попросила Наташа.

– Что?! Так, вещи взяла? сумочку взяла? деньги взяла? А теперь вон отсюда!

Наташа стояла, склонив голову, и Сараев, упираясь взглядом в ее плоские русые волосы, расчесанные на прямой пробор, чувствовал, кроме своей вины. еще какое-то злое отвращение к жизни, к её дурной нелепости… Нет сил, нет сил, нет сил.

В руке Наташа до сих пор сжимала стакан, и Демид, легонько стукнув ладонью её по затылку, заставил выпить.

– Зачем вы так? Хотите ее совсем с ума свести? – сказал Сараев ему негромко.

– Что?! – опять заревел, поворачиваясь к нему Демид. – На х… пошел отсюда, быстро! Быстро пошли! Оба!

Он распахнул дверь, и Сараев с Наташей вышли.

Пока ждали лифта и потом, пока, не дождавшись, спускались вниз, Наташа сама сняла с себя все украшения и сложила в пакет.

Ночью она буянила. Сараев слышал ее крики. Потом она стучала к нему, предлагала выпить, но он не открыл.

XLII

Письмена

Прошло еще три дня. Никаких известий о Прохоре так и не приходило. Вдруг утром посреди недели, чего никогда прежде не случалось, заехал на своей машине Резцов и сообщил, что на днях уезжает из Одессы. Навсегда.

– Пора и о душе подумать, – сказал он. – А то здесь смердит уже вовсю.

«О как», – подумал Сараев и спросил:

– Вот так сразу и навсегда?

– Ну, почему же сразу? Еще год назад с женой решили, всё это время готовились потихоньку…

– И куда, если не секрет?

– Сначала в Москву, покрутимся там немножко, а оттуда в Питер. Все-таки полезен север для меня, брат Сараев. Ловить мне здесь больше нечего, все морды примелькались, цены бешеные, море грязное… Да и как-то всё больше знаков говорит за это. Если уж сидеть в Пальмире, так лучше в Северной, а не в какой-то еще более выморочной Южной. Придумают же, недоумки…

Они помолчали.

– Надо бы только кое-какие концы подвязать, – сказал Резцов, глядя на свои вытянутые ноги и стукая толстыми подошвами одна о другую. – Как ты думаешь, дружок наш еще жив?

Сараев пожал плечами.

– Я чего приехал. Есть у меня подозрение, что это все-таки твоя работа. Я не прав?..

– А я думал, твоя, – тут же отозвался Сараев.

– Ну и моя отчасти. Наша. Я помню, как обращался к Аркадию после того, как этот придурок стал продавать мои работы, помнишь? и буквально через пару дней он слинял в Киев, на свой майдан. Сегодня я подумал: вот это его исчезновение… а перед этим ты просил адрес… Всё сходится. Я, собственно, к чему. Ты ведь насчет него к Аркадию ходил?

– С чего ты взял? Скорее насчет ситуации, в которой я оказался…

– Сараев, давай не будем друг другу ля-ля. Я ведь сам такой. Тоже после пожара к нему кинулся, боялся, что эта тварь мне еще что-нибудь устроит. Главное, что мы при этом в уме держали. Я тут подумал, что твои добрые пожелания могли наложиться на мои, и как бы и в самом деле дураку не досталось по полной программе, больше положенного. Так сказать, двойной удар. Что он, конечно, заслужил, но… В общем, хочу снять грех с души. Если и у тебя что-то такое на уме, можем поехать вместе. Уезжаю я в воскресенье утром. Если хочешь, выберем какой-то день и… или, хочешь, прямо сейчас? Может быть еще не поздно… Поехали?