Владимир Яцкевич - Цветок в пыли. Месть и закон

Сейчас Мина уже не боялась мыслей о будущем ребенке. Ведь все будет хорошо, она знает.

— Девушка, вы будете садиться? — услышала она и вздрогнула от неожиданности — перед ней стоял служащий в железнодорожной форме.

— Поезд сейчас отправится, — сказал он.

— Да-да, вот мой билет, пожалуйста, — поспешно проговорила Мина.

Она прошла в вагон и села на свободное место. Вагон дрогнул, и здание станции проплыло за окном.

Служащий, прервавший ход ее мыслей, разрушил ее хрупкое спокойствие, и опять на душе стало тревожно и мрачно. Потому что ничего еще не решено окончательно. Махеш сказал, что женится на ней, и уехал. Прошло уже столько дней, а от него не было ни одного письма. Почему он не написал ей? Что ему помешало? Или он забыл о своем обещании сразу, как только сел в вагон поезда? Нет, нет! Мина даже испугалась собственных мыслей. Этого не может быть! Махеш не мог обмануть ее. И опять в голове зазвучал настойчивый вопрос: почему он не написал? Почему?

Мина подумала вдруг, что Махеш, наверное, заболел. Это было наиболее правдоподобное объяснение того факта, что от него не было писем. Возможно, он лежит сейчас больной и некому подать ему воды.

Мина в волнении прижала руки к груди.

— Что с тобой, дочка? — спросила ее сидящая напротив женщина. — Не очень хорошо себя чувствуешь?

— Я? — переспросила девушка, не совсем понимая, о чем ее спрашивают. Потом качнула головой: — Нет, все хорошо.

Женщина посмотрела внимательно в ее лицо и вздохнула. Мина отвернулась к окну, и через мгновение ее мысли снова вернулись к волновавшему ее вопросу.

О плохом она сейчас думать не могла. Ей представилось, что Махеш жив-здоров и уже собирается назад — к Мине. А писем не писал, потому что… Она задумалась. Почему же он не писал писем? Ага, вот почему: он очень долго не видел своего отца; ведь он учился в университете, а теперь, вернувшись после долгой разлуки, не мог оторваться от общения с ним ни на минуту. Это ведь так понятно, родителей надо уважать и любить. А потом он и вовсе решил не писать писем. Зачем? Скоро он и сам собирается приехать к ней. Он уже обо всем договорился с отцом, наверное, рассказал старику о Мине и сообщил, что она будет его женой. Только про ребенка не сказал. Хорошо, если пока не сказал. Потому что рождение ребенка вне брака — большой грех.

За окном поезда темнело, но девушка не замечала этого. Она была задумчива и печальна. Сидевшая напротив женщина время от времени бросала на Мину осторожный и жалостливый взгляд. Она видела, что ее попутчица чем-то удручена, но не решалась завязать разговор.

Мелькали за окном деревья. В вечерних сумерках они казались призраками, раскинувшими хищные руки-ветви. И стоит выйти из вагона туда, в темноту, — пропадешь, оттуда нет возврата. Мина вздрогнула и отвернулась от окна.

— Прилегла бы, дочка, — участливо предложила ей женщина.

Мина покачала головой.

— Приляг, — настойчиво повторила женщина. — На тебе же лица нет.

— Я скоро приеду.

— Домой едешь?

— Домой? — переспросила Мина и замялась. — Н-нет, — сказала она после паузы не очень уверенно. — На свадьбу к подруге.

Женщина посмотрела в ее печальные глаза и промолчала. Мина вспомнила, что точно так же смотрела на нее старенькая няня Гангу.

— Ты собираешься куда-то? — поинтересовалась няня.

— Да, нянюшка, — ответила ей Мина.

— Куда же, девочка моя?

— К подруге, на свадьбу.

А няня, услышав эти слова, посмотрела на нее недоверчиво. Совсем как эта женщина сейчас.

Мина вздохнула и опять отвернулась к окну, за которым стало совсем темно. Еще немного, — и она увидит Махеша, узнает, в чем дело. С приближением к станции Мина все больше и больше тревожилась. Теперь ей казалось, что счастья впереди не будет, и неспроста Махеш не писал ей. Сердце ее забилось учащенно, ей вдруг стало жарко.

— Подъезжаем, — сказала женщина. — Уже недолго осталось.

— Недолго? — всполошилась Мина.

И действительно, впереди она уже различала огни. Поезд рвался из тьмы вперед, в город, к свету фонарей.

— Уже поздно, — сказала женщина. — Вас будут встречать?

— Нет, наверное, — девушка добавила слово «наверное», словно сомневалась, но она-то знала, что никто ее не встретит и не ждет. Никто, кроме Махеша.

Поезд подходил к станции. Уже проплывали за окном дома, нарядные люди шли по улицам, смеясь и весело о чем-то разговаривая. Это был город Махеша. Он здесь жил. Возьмет ли он ее в свою жизнь?

Поезд остановился. Мина вышла из вагона, держа в руке чемодан. Женщина вышла следом.