Владимир Яцкевич - Цветок в пыли. Месть и закон

— Так, значит, родителей у Басанти нет? — спрашивал он, схватив чью-то худенькую руку, пробиравшуюся к пакету.

— Нет, клянусь Рамой, нет, — отвечала недовольная задержкой жертва.

— А кто есть кроме дядюшки Рамлала?

— Дедушка есть и брат Рави. У них участок большой и земля хорошая. Только они ее в основном в аренду сдают, работник-то один — Рави.

— Кому ж работать у них, — степенно поддержал друга кудрявый надутый мальчишка. — Дедушка старый, слепой, а Басанти… Какая из нее работница!

Мальчишки дружно прыснули, очевидно представив себе Басанти в поле.

— Вы что, жениться на ней хотите? — прямо поставил вопрос один из претендентов на порцию арахиса.

— С чего это ты взял? — возмутился Виру. Не настолько уж определенными были его планы, чтоб это так бросалось в глаза.

— Все хотят, — объяснил ему свое заключение мальчик. — Мой брат хотел, и брат Джапи, и брат Сидды. Скажи, Сидда, правда?

Сидда важно кивнул головой, подтверждая, что и его брат не хуже других.

— Вы это выбросьте из головы, — посоветовал мальчик благожелательно. — Она за вас не пойдет, она, наверное, в актрисы поступит. Я уж знаю, я за ней часто подглядываю.

— Что-что?! — подскочил Виру, угрожающе наступая на попятившегося подростка.

— Нет, — залепетал мальчик, — это не то, что вы думаете. Она дома танцует и представляет, как на ярмарке актеры.

Мальчик встал на колени и, заломав руки, запричитал, передразнивая репетиции Басанти:

— Мой благородный отец, зачем вы обвиняете меня. Я невинна. Злые люди оклеветали меня.

Мальчишкам представление очень понравилось. Они захохотали, сверкая белоснежными зубами, и принялись толкать друг друга в знак своего восхищения.

Почувствовав всеобщий восторг, мальчишка не захотел сразу выходить из роли Басанти.

— Еще из фильма представляет, который на праздник из города привозили.

Он картинно закрыл лицо грязными ладошками и, как мог, изобразив бурные рыдания, запищал:

— Сестра, сестра, зачем нас разлучили разбойники в далеком детстве?

Его товарищи от смеха попадали в пыль и, не в силах совладать со своими чувствами, принялись сучить ногами.

— Хватит, — махнул рукой Виру. — Давай-ка лучше о женихах. Так почему же Басанти еще не замужем, если столько парней хотят на ней жениться?

— Моя мама говорит, — выступил вперед другой мальчик, видимо, долго ожидавший своей минуты, — что Басанти вертит своим дедом и братом, как хочет. Другую бы давно сговорили, и она бы только на свадьбе узнала, за кого именно ее выдают.

— Вот и ерунда! — фыркнул тот самый парнишка, что подглядывал за соседкой. — По-моему, она своего дедушку до смерти боится. Как что, так сразу на весь дом кричит: «Дедушка! Только не волнуйся, только не переживай, я все сделаю, как ты хочешь, не забывай, что у тебя больное сердце!» Больно-о-е сердце, — насмешливо протянул мальчик. — А сама наверняка смотрит на его палку, думает: вот как даст мне сейчас этой дубинкой!

— Станет он ее бить! — дернул плечом сын очень осведомленной мамочки. — Они все в этой семье ненормальные. Моя мама говорила папе, что у них есть дома патефон с пластинками, как у старосты, и на этих пластинках записаны всякие драмы про Раму и Ситу, про царевну Савитри и Сатьявана и еще про других, и они все это слушают, и дедушка даже плачет, когда кого-нибудь убивают.

— Это правда, — подтвердил основной эксперт по Басанти, но, пожалев, наверное, свою непутевую соседку, счел нужным добавить: — Но вообще-то Басанти хорошая, танцует лучше всех в деревне и на лошадке нас катает. Только чистюля она — заставляет ноги перед этим мыть в пруду. И, по-моему, она ничего, красивая.

— По-твоему? — поднял брови Виру. — Уверяю тебя, что она точно красивая. Ладно, пошли-ка, покажете мне, где она живет.

Идти с ним согласились двое, остальные вынуждены были остаться возле своих буйволов, хотя по опечаленным лицам можно было прочесть тревогу о том, не решит ли Виру зайти по дороге в лавку и купить там чего-нибудь вкусного, и не достанется ли все в этом случае двум счастливцам, оказавшимся в это утро свободными.

Мальчишки долго смотрели вслед уходящим, тяжко вздыхая и размышляя о том, как несправедливо устроен мир.

Виру так торопился налаживать свою личную жизнь, что его босоногие спутники едва успевали за широким шагом нового знакомца. Тем более, что рты их не закрывались ни на минуту. В головах у них билась та же мысль, что у их невезучих товарищей: не решит ли этот городской транжира зайти в лавку и купить им, к примеру, кусочков копры или жареного горошка. На всякий случай они заранее отрабатывали возможное угощение, открывая Виру все новые и новые деревенские тайны.