Nell - Опаленные крылья

— Не смотри на меня так…

— Страшно?!

— Просто не смотри.

Задержав взгляд еще на мгновение, высокая женщина усмехнулась и шутливо мотнула головой: — Как скажете, сэр!

— Пойдем, я познакомлю тебя с нашей девушкой, — с этими словами он подошел к лестнице, — А вот и она! — похоже эти слова вывели фигуру, нервно вцепившуюся в перила, из собственных мыслей. Блондинка выглядела очень напуганной… — Эн, познакомься. Это…

— …Эвилин…

— Я не обижу тебя… — Эн стояла спиной к комнате, откуда за ней, неотрывно, наблюдали испуганные ореховые глаза, — Не нужно меня бояться, — ответом ей была тишина.

Эрик уехал около двух часов назад, так и не сумев вытянуть из женщин, знакомы ли они.

Обе упорно молчали. Только пристально изучали друг друга… Вот только взгляд был разный. Эн смотрела на маленькую блондинку, как смотрят на человека из дальнего, уже почти забытого, прошлого, что так неожиданно встретился на пути. А в глазах Эвилин был страх и, одновременно, любопытство. Так смотрят дети на дверь, за которую им не дозволено заглядывать. Создавалось впечатление, что девушка пытается вспомнить, где она могла видеть высокую женщину и при этом страшится своей памяти… А вдруг будет больно?

И вот уже два часа продолжался немой поединок. Эн просто не могла больше слушать тишину… Она задала свой вопрос, не смотря на девушку, забравшуюся с ногами в кресло.

Просто, чтобы услышать звук… Хотя бы своего голоса.

Печальные синие глаза всматривались в рассвет, тихо загоравшийся в дали. Женщина не ожидала услышать ответ, может именно поэтому, от неожиданности, слегка вздрогнули плечи, когда из полумрака комнаты послышался вопрос…

— Откуда вы знаете мое имя?

— Не помнишь меня? — Эн обернулась, но не подходила ближе, — Я была в том баре… Вчера.

— Не помню, чтобы я кому-то представлялась.

— Это бывает… Ты испугалась, вот и все.

— Неправда, — девушка опустила на пол ступни, но осталась сидеть в кресле. Она будто раздумывала над чем-то… На что-то решалась… — Я… У меня странное чувство, будто я знала вас раньше! — выпалила она на одном дыхании.

— Может, я просто похожа на кого-то из твоих давних знакомых? — женщина небрежно пожала плечами, искренне радуясь тому, что утреннее солнце, заглянув в комнату, заставляет девушку жмуриться. Ей не хотелось, чтобы Эвилин увидела смятение в темно-синих глазах.

— У меня нет друзей, знакомых… Я одна.

— Человек не должен быть один. Это плохо.

— Одной легче… — блондинка подошла ближе, — По крайней мере я уверена, что меня никто не обидит.

— Но и не защитит, если что, — Эн вновь смотрела на рассвет. Девушка встала рядом с ней, она ощущала это каждой клеточкой тела, но не могла заставить себя взглянуть на нее.

Взглянуть ей в глаза… Высокая женщина вновь слушала тишину, нарушаемую лишь стуком собственного сердца и легким дыханием.

Солнце поднималось над крышами домов, раскрашивая город нежными красками.

Оживали улицы. Слышались звуки проезжающих автомобилей. Совсем рядом зазвучал колокол…

Над городом шел снег…

— Меня защищала только мама… — Эвилин подошла к окну и наблюдала за падением снежинок, прижавшись лбом к холодному стеклу, — Она говорила, если идет снег, значит ангелы плачут… Когда она умерла, тоже шел снег. С тех пор я не люблю Рождество.

— Я сожалею… — Эн на какое-то мгновение задержала взгляд на фигурке, стоящей у окна, и поспешила выйти из комнаты, пока девушка не заметила слез на смуглых щеках, — Прости, что мои слова заставили тебя вспомнить это…Эви.

Женщина порывисто вышла из комнаты. А невысокая блондинка с грустными глазами еще долго стояла, прижимаясь к холодному окну, пытаясь остановить поток слез и унять дикий стук сердца.

За что? За что ты меня покарал?! Я всегда служил Тебе! Служил во имя Тебя! Я лишь хотел, чтобы в решающей битве Ты победил. Я нес гнев Твой на головы павших!

Ты посчитал меня ослушавшимся.

Ты изгнал меня.

Теперь я один из тех, кого карал.

Я — падший.

Теперь я всего лишь человек…

И я буду поступать, как должно мне теперь!

Я доведу дело Твое до конца.

Я буду карать грешников именем Твоим…

— Я не верю не единому ее слову! — молодой детектив в ярости грохнул рукой по столу, на что письменные принадлежности отозвались возмущенным позвякиванием, — Это бред сумасшедшего! Какие ангелы? Какие бесы?! Моника, ты сошла с ума вместе с нею, если веришь этим россказням!