Чарльз Диккенс - Крошка Доррит (Книга 1)

Только что они свернули на Хай-стрит, где помещалась тюрьма, как чей-то голос закричал сзади: "Маменька, маменька!" Крошка Доррит оглянулась, и в ту же минуту какая-то странная фигура с корзиной в руке налетела на них впопыхах (все с тем же криком "маменька"), споткнулась, упала и рассыпала в грязь картофель из корзины.

- Ах, Мэгги, - сказала Крошка Доррит, - ну что ты за неловкое дитя!

Как видно, Мэгги не ушиблась, потому что она тотчас же вскочила и принялась подбирать картофель, в чем ей помогли и Крошка Доррит и Артур Кленнэм. Мэгги подобрала больше грязи, чем картофелин; но в конце концов все было собрано и уложено в корзину. После этого Мэгги вытерла шалью свое измазанное лицо и представила его взгляду Кленнэма в качестве образца чистоты.

Это была женщина лет двадцати восьми, с большой головой, с большим лицом, с большими руками и ногами, с большими глазами и совершенно без волос. Глаза, светлые, почти белесые, смотрели как-то неестественно неподвижно, как будто зрачки их были почти нечувствительны к свету. Выражение лица казалось напряженно внимательным, как бывает у слепых; но она не была слепа, так как один глаз у нее видел довольно сносно. Ее нельзя было назвать безобразной, хотя спасала ее только улыбка - добродушная улыбка, привлекательная, но в то же время жалкая, должно быть, от того, что она никогда не сходила с лица. Отсутствие волос на голове должен был скрыть огромный белый чепец с густой оборкой, которая так топорщилась во все стороны, что старенькая черная шляпка не могла удержаться на голове и, свалившись, висела у Мэгги за плечами наподобие того, как носят своих детей цыганки. Чтобы определить, из чего состоит ее убогое одеяние, понадобился бы консилиум старьевщиков; неопытному же глазу оно больше всего напоминало пучок водорослей, в которых кое-где запутались огромные чайные листья. Ее шаль особенно сильно смахивала на чайный лист, долго мокнувший в кипятке. Артур Кленнэм посмотрел на Крошку Доррит взглядом, в котором ясно читался вопрос: "Кто это?". Крошка Доррит, не отнимая у Мэгги своей руки, которую та любовно гладила, ответила вслух (они в это время стояли к подворотне, куда закатилась большая часть картофелин).

- Это Мэгги, сэр.

- Мэгги, сэр, - повторила, точно эхо, представляемая особа. - Маменька!

- Она - внучка... - продолжала Крошка Доррит.

- Внучка, - повторила Мэгги.

- ...моей старой няни, которая давно умерла. Мэгги, сколько тебе лет?

- Десять, маменька, - сказала Мэгги.

- Если б вы знали, сэр, какая она добрая, - сказала Крошка Доррит с невыразимой нежностью.

- Какая она добрая, - повторила Мэгги, выразительно подчеркивая местоимение и тем самым относя его к своей маленькой "маменьке".

- А какая умница, - продолжала Крошка Доррит. - Она справляется с любыми поручениями. - Мэгги засмеялась. - И надежна, как Английский банк *. - Мэгги засмеялась. - Она сама зарабатывает себе на хлеб. Сама, сэр! сказала Крошка Доррит с гордостью, слегка понизив голос. - Честное слово.

- Расскажите мне ее историю, - попросил Кленнэм.

- Подумай только, Мэгги! - воскликнула Крошка Доррит и, взяв ее большие руки в свои, захлопала ими в ладоши. - Джентльмен, который объехал чуть не весь свет, интересуется твоей историей!

- Моей историей? - воскликнула Мэгги. - Маменька!

- Это она меня так называет, - смущенно пояснила Крошка Доррит, - она ко мне очень привязана. Ее бабушка не всегда была ласкова с ней - верно, Мэгги?

Мэгги затрясла головой, сложила левую руку трубочкой, сделала вид, что пьет, и сказала: "Джин!" Потом прибила воображаемого ребенка и добавила: "Метла и кочерга!"

- Когда Мэгги было десять лет, сэр, она перенесла тяжелую горячку, сказала Крошка Доррит, следя за выражением ее лица, - и с тех пор она не становится старше.

- Десять лет, - утвердительно кивнула головой Мэгги. - До чего ж там славно, в больнице! Вот уж где хорошо, так хорошо! Прямо как в раю.

- Ей никогда прежде не приходилось жить спокойно, - сказала Крошка Доррит, оглянувшись на Артура и понизив голос, - вот она и не может забыть эту больницу.

- Какие там постельки! - не унималась Мэгги. - Какой лимонад! Какие апельсины! А бульон какой, а вино! А курятина какая! Век бы не уходила оттуда!

- Вот Мэгги и оставалась там сколько можно было, - продолжала Крошка Доррит тоном, предназначенным для ушей Мэгги, словно рассказывая детскую сказку, - а когда уж больше нельзя было там оставаться, она оттуда вышла. Но с тех пор ей лет не прибавляется, так и осталось десять на всю жизнь...