Чарльз Диккенс - Письма 1833-1854

Не могу сказать, что у меня создалось приятное впечатление о N, судя по его письму, и мне кажется, он не из тех, кому легко помочь; впрочем, мне становится неловко, что я делаю вывод из столь легковесной предпосылки. Он пишет о своих книгах так, словно предназначает это письмо для своей будушей биографии. Так ли это? Или я чудище, которого всяческие просители сотворили из прекрасного принца?

Вы пишете, что приедете на следующей неделе подыскать себе что-нибудь подходящее. Джеролд предупредил, что приедет в четверг на дешевом поезде в половине четвертого, чтобы вернуться вместе со мной для спектакля утром в понедельник. Так, может быть, Вы тоже сумеете выбраться на эти дни? Нашу единственную свободную постель я обещал ему, но мы найдем для Вас ночлег поблизости и будем рады "объедать и обпивать Вас", как мне написал один американец. Устроим экскурсию в Хэрн-Бей, в Кентербери - да куда угодно. И будем пить большими глотками свежий воздух. Приезжайте. Уже начинается жатва. Потом эти края уже не будут такими красивыми. А если Вы проведете эти дни в Лондоне, все равно Вы ничего не сделаете. Так приезжайте же!

Любящий Вас.

249

БУЛЬВЕР-ЛИТТОНУ

Бродстэрс, Кент,

4 июля 1851 г.

Дорогой Бульвер!

Я очень огорчен, что на собрании по поводу авторского права Вы нашли столь малую поддержку. Я еще не встречал человека, который не воздавал бы должного Вашим намерениям и трудам, хотя многим не нравится (и мне кажется, с полным основанием) заметная роль Бона в подобном деле. Я убежден, что Ваш брат способен сделать больше других пятидесяти посланцев, вместе взятых, но весьма сомневаюсь в честности американцев - во всяком случае, на ближайшие десятилетия, - главным образом потому, что ближе всего это касается не интересов писателей или издателей, а интересов газет, а земля не знает ничего подлее их и ничего, перед чем бы столь позорно пресмыкались люди свободные и независимые.

Мне очень и очень жаль - как и всем нам, - что Вас не было с нами в среду. Ни разу еще пьесу не играли так прекрасно, а публика была удивительно хороша. Каждая шутка, каждый намек был понят, после каждого действия раздавались аплодисменты, а в конце началась настоящая буря, занавес снова пришлось поднять под гром рукоплесканий. Право, это было великолепно, а благодаря перестройке сцены каждый видел все, и все казалось чудесным. Я просто расстроен, что Вас не было.

Прилагаемое письмо я только что получил.

Кэт и Джорджина шлют Вам горячий привет.

Сердечно преданный Вам.

У нас гостит доктор Уилсон и просит Вам кланяться.

250

ДЖОНУ ФОРСТЕРУ

Бродстэрс

...Да, кстати, в пятисотый раз перечитывая замечательнейшую "Историю французской революции", я заметил, что Карлейль, который знает все, не знает, что такое Мумбо-Юмбо *. Это вовсе не идол. Это тайна, свято хранимая мужчинами некоторых африканских племен и касающаяся наказания их жен. Мумбо-Юмбо выходит в ужасном облике из леса, или болота, или реки и бьет палкой женщину, которая была строптива, бранилась или домашней сварой нарушила общественное спокойствие. Карлейль, видимо, считает его обычным фетишем, но это совсем другое. Он - переодетый мужчина, и все, что с ним связано, является своего рода франкмасонской тайной, известной только мужчинам... Вчера я дочитал "Алую букву" *. После первой великолепной сцены она все больше разочаровывает. Психологическая сторона, по-моему, чересчур раздута и фальшива. То, как герои после стольких лет встречаются и решают бежать вместе, - очень плохо сделано. Как и мистер Чиллингуорс. Девочка ни с чем не сообразна. И мистер Димсдейл никак уж не мог быть ее отцом...

Одна трудная просьба: вот если бы Вы приехали сюда прочесть лекцию о воздержании уже иного рода! Представьте себе, позавчера таможенники обнаружили на здешних рифах множество бочонков с коньяком. Разумеется, никто о них ничего не знает. Их собирались вытащить во время следующего отлива, когда вода только чуть прикрывала бы их, но так как отлив был особенно низок, верх бочонков обнажился, таможенники разглядели их в свои подзорные трубы и конфисковали коньяк. Не сомневаюсь, что тут всегда занимаются подобными делами. И разумеется, Б. пальцем бы до этого коньяка не дотронулся. О, еще бы! Разумеется, нет...

251

УИЛСУ

Бродстэрс,

пятница утром, 11 июля 1851 г.

Дорогой Уилс!

Я слег из-за жестокой простуды и ломоты во всем теле. Вместо всех гранок я получил только эту часть, которую и посылаю. Утренняя почта еще не приходила. Очевидно, она доставит остальное.