Чарльз Диккенс - Торговый дом Домби и сын, Торговля оптом, в розницу и на экспорт (Главы I-XXX)

Таким манером майор и мистер Домби шествовали под руку к полному своему удовольствию, когда увидели приближающееся к ним кресло на колесах, в котором сидела леди, лениво управляя своим экипажем с помощью руля, приделанного впереди, тогда как сзади экипаж подталкивала какая-то невидимая сила. Хотя леди была не молода, но цвет лица у нее был ослепительный совсем розовый, - а туалет и поза приличествовали весьма юной особе. Рядом с креслом, держа легкий зонтик с таким горделивым и усталым видом, словно от столь великого усилия придется вскоре отказаться и зонтик уронить, шла леди значительно моложе, очень красивая, очень высокомерная, очень своенравная на вид; она высоко поднимала голову и опускала глаза, словно если и было на свете что-нибудь достойное внимания, кроме зеркала, то, во всяком случае, не земля или небо.

- Ах, черт побери, кого же это мы видим, сэр?! - вскричал майор, останавливаясь, когда приблизилась маленькая группа.

- Дорогая моя Эдит! - растягивая слова, произнесла леди в кресле. Майор Бегсток!

Едва услышав этот голос, майор оставил руку мистера Домби, бросился вперед, взял руку леди и поднес к своим губам. С не меньшей галантностью майор прижал обе свои руки в перчатках к сердцу и низко поклонился другой леди. И теперь, когда кресло остановилось, движущая сила обнаружилась в образе раскрасневшегося пажа, напиравшего сзади, который отчасти перерос, а отчасти перенапряг свою силу, ибо когда он выпрямился, то оказалось, что он высок, изнурен и худ; положение его было тем печальнее, что он испортил фасон своей шляпы, подталкивая кресло головой, чтобы продвинуть его вперед, как это делают иногда слоны в восточных странах.

- Джо Бегсток, - сказал майор обеим леди, - горд и счастлив до конца дней своих.

- Лукавое создание! - лениво протянула старая леди в кресле. - Откуда вы явились? Я вас не выношу.

- В таком случае, сударыня, разрешите представить вам друга, чтобы заслужить ваше снисхождение! - воскликнул майор. - Мистер Домби, миссис Скьютон. - Леди в кресле любезно улыбнулась. - Мистер Домби, миссис Грейнджер. - Леди с зонтиком едва обратила внимание на то, что мистер Домби снял шляпу и низко поклонился. - Я в восторге от такой удачи, сэр! - сказал майор.

Майор как будто не шутил, ибо он смотрел на всех троих и подмигивал весьма безобразно.

- Миссис Скьютон, Домби, - сказал майор, - производит опустошение в сердце старого Джоша.

Мистер Домби дал понять, что его это не удивляет.

- Коварный дух, - сказала леди в кресле, - замолчите! Давно ли вы здесь, негодный?

- Один день, - ответил майор.

- И вы можете пробыть один день или даже одну минуту в этом саду, произнесла леди, слегка поправляя веером фальшивые локоны и фальшивые брови и показывая фальшивые зубы, резко выделявшиеся благодаря фальшивому цвету лица, - в этом саду... как он называется...

- Вероятно, Эдем, мама, - презрительно подсказала молодая леди.

- Милая моя Эдит, - отозвалась та, - я ничего не могу поделать. Я всегда забываю эти ужасные названия... И вы можете пробыть здесь день и не вдохновиться всей душой и всем своим существом, созерцая природу, впитывая аромат, - продолжала миссис Скьютон, шурша носовым платком, от которого тошнотворно пахло духами, - аромат ее чистого дыхания, чудовище?

Противоречие между словами, полными юного энтузиазма, и безнадежно вялым тоном миссис Скьютон было вряд ли менее заметно, чем противоречие между ее возрастом - примерно лет под семьдесят - и ее туалетом, который был бы неуместен и в двадцать семь лет. Ее поза в кресле на колесах (которую она никогда не меняла) была той самой, в какой ее нарисовал в ландо лет пятьдесят назад модный в ту пору художник, подмахнувший под печатным воспроизведением рисунка имя "Клеопатра", в результате открытия, сделанного критиками тех времен, будто она удивительно похожа на эту царицу, возлежащую на борту своей галеры. Миссис Скьютон была тогда красавицей, и щеголи в честь ее осушали и разбивали бокалы дюжинами. Красота и коляска остались в прошлом, но позу она сохранила и специально для этого держала кресло на колесах и бодающегося пажа, ибо, кроме позы, не было ровно никаких оснований, препятствовавших ей ходить.

- Надеюсь, мистер Домби - поклонник природы? - заметила миссис Скьютон, поправляя бриллиантовую брошь.

Кстати сказать, она существовала главным образом благодаря славе принадлежащих ей бриллиантов и семейным связям.

- Мой друг Домби, сударыня, - отозвался майор, - быть может, и поклоняется ей втайне, но человек, занимающий столь видное место в величайшем из городов вселенной...