Джордж Оруэлл - Хорошие плохие книги [сборник]

Нет смысла множить примеры. Суть в том, что все мы способны верить в нечто ложное, даже зная, что оно ложно, а потом, когда это становится очевидным и доказанным, бесстыдно передергиваем факты, чтобы показать, будто мы были правы. Интеллектуально продолжать мыслить подобным образом можно неопределенно долго; единственным препятствием на этом пути служит то, что рано или поздно ложная убежденность наталкивается на суровую реальность, и случается это обычно «после драки».

Глядя на всепроникающую шизофрению демократических обществ – ложь, к которой приходится прибегать в охоте за голосами избирателей, заговор молчания о главных проблемах, искажение фактов в прессе, – возникает искушение поверить, что в тоталитарных странах меньше притворства и больше способности смотреть фактам в лицо. По крайней мере там власти не зависят от благосклонности населения и потому могут жестко говорить ему голую правду. Геринг мог позволить себе сказать: «Сначала пушки, потом – масло» [151] Точная цитата звучит так: «Что вы предпочтете – масло или пушки? Пушки нас делают сильными, масло – всего лишь толстыми». , между тем как его демократический «коллега» вынужден ту же самую сентенцию обкладывать сотнями лицемерных слов.

Однако, по сути, увиливание от реальности везде одинаково и имеет в общем одинаковые последствия. Русский народ годами приучали к мысли, что он живет лучше всех, и пропагандистские плакаты изображали, как русские семьи сидят за изобильными столами, в то время как пролетариат прочих стран умирает от голода. Между тем рабочие в западных странах жили настолько лучше, чем рабочие в СССР, что недопущение контактов между советскими гражданами и иностранцами стало ведущим принципом внутренней политики страны. Потом, в результате войны, миллионы простых русских оказались в Европе, и по их возвращении домой за былое уклонение от реальности неизбежно придется расплачиваться разного рода трениями. Немцы и японцы проиграли войну в большой степени потому, что их власти были не способны признать факты, очевидные любому непредвзятому взгляду.

Чтобы разглядеть то, что находится прямо перед носом, требуется постоянная борьба. Одно из средств, способствующих «прозрению», – ведение дневников или по крайней мере каких-то записей, касающихся собственного ви́дения важных событий. Иначе, когда какое-нибудь особенно нелепое убеждение окажется взорванным ходом событий, человек может просто забыть о том, что когда-то его придерживался. Политические предсказания обычно оказываются неверными, но даже если кому-то когда-то удалось сделать правильный прогноз, понимание того, почему он был правильным, может стать настоящим озарением. В принципе человек бывает прав, когда либо его желание, либо его опасение совпадает с реальностью. Поняв это, он, разумеется, не избавится от субъективных ощущений, но до какой-то степени сможет отделять их от собственных текущих взглядов и делать заключения хладнокровно, по правилам арифметики. В частной жизни большинство людей ведут себя как реалисты. Когда они составляют свой недельный бюджет, два и два у них безоговорочно равняется четырем. Политика же являет собой некий суббтомный, не-эвклидов мир, в котором часть легко становится больше целого или два разных объекта занимают одно и то же место в один и тот же момент времени. Поэтому противоречия и нелепости, которые я отметил выше, в конце концов сводятся к тайному убеждению, что в отличие от недельного бюджета политические воззрения не требуется проверять серьезной реальностью.

«Трибюн», 22 марта 1946 г.

Еще до появления ласточки и желтого нарцисса и вслед за первым подснежником серая жаба по-своему приветствует весну, выбравшись из лунки в земле, где она пролежала с осени, и во всю прыть доскакав до ближайшей более-менее приемлемой лужи. Что-то – то ли какие-то колебания земли, а может, просто поднявшаяся на несколько градусов температура – подсказало ей, что пора просыпаться, хотя встречаются экземпляры, проводящие целый год в мертвой спячке, – я не один раз собственными руками откапывал такую, живую и здоровую, посреди лета.

Весной, после долгого недоедания, серая жаба отмечена печатью высокой духовности, как строгий адепт англокатолической веры в конце Великого поста. Движения ее апатичны, но исполнены значения, вся она такая усохшая, зато глаза по контрасту неправдоподобно огромные. И ты вдруг впервые осознаешь, что из всех живых существ именно у нее, у жабы, самые прекрасные глаза. Настоящее золото или, точнее, позолоченные полудрагоценные камни из тех, что встречаются на кольце с печаткой и, кажется, называются хризобериллы.