Джек Лондон - Избранные произведения. Том I

Фрэнсис и Генри запротестовали в один голос.

— Сеньоры, — ответил гасиендадо, — мое уважение и почтение к вам, мое желание служить вам так же глубоки, как и мои чувства к благородной семье Солано, под покровительством которой вы находитесь. Ваши безопасность и благополучие для меня священны — я отдам жизнь, чтобы защитить вас от любой неприятности. Я весь в вашем распоряжении. Моя гасиенда, как и все, чем я владею, к вашим услугам. Но дело с пеоном — это совсем другое. Он не ваш. Это мой пеон, он мне задолжал, он удрал из моей гасиенды. Надеюсь, вы поймете меня и не поставите мне это в вину. Это всего лишь право собственности. Пеон — моя собственность.

Генри и Фрэнсис обменялись взглядами, в которых читались недоумение и нерешительность. Они прекрасно знали, что таков закон Кордильер.

— Жестокий Праведник простил мне этот долг, это подтвердят все присутствующие, — прошептал пеон.

— Да, да, Жестокий Праведник простил его, — подтвердила Леонсия.

— Но ведь пеон заключил договор со мной, — с улыбкой ответил гасиендадо. — Что это за Слепой Бандит? Почему его дурацкое правосудие должно действовать на моей плантации? Как может он лишать меня моих законных двухсот пятидесяти пезо?

— Он прав, Леонсия, — согласился Генри.

— Ну, тогда я вернусь в горы, — заявил пеон. — Вы, люди Жестокого Праведника, возьмите меня назад в Кордильеры.

Но суровый предводитель отрицательно покачал головой.

— Здесь мы тебя отпустили. Наши полномочия на этом кончаются. Наши законы больше на тебя не распространяются. Нам осталось только пожелать вам всего хорошего и повернуть назад.

— Стойте! — воскликнул Фрэнсис, вытащив чековую книжку и начиная писать, — подождите немного. Я должен уладить дело с этим пеоном прежде, чем вы уедете, и хочу попросить вас об услуге.

Протягивая гасиендадо чек, он сказал:

— Я прибавил десять пезо за то, что плачу не наличными. — Гасиендадо взглянул на чек, свернул его и положил в карман, а затем вложил в руку Фрэнсиса конец веревки, болтавшейся вокруг шеи несчастного создания.

— Этот пеон принадлежит вам, — сказал он.

Фрэнсис посмотрел на веревку и рассмеялся.

— Вот неожиданность! Я стал рабовладельцем. Раб, ты теперь мой, моя собственность, понимаешь?

— Да, сеньор, — униженно пробормотал пеон. — Должно быть, с тех пор, как я обезумел от страсти к женщине и из-за этой страсти лишился свободы, Бог судил, чтобы я всегда был чьей-то собственностью. Жестокий Праведник прав. Это Бог карает меня за то, что я взял себе жену из другого племени.

— Ты стал рабом по причине, которую мир всегда считал самой благородной, — из-за женщины, — сказал Фрэнсис, перерезая веревку, которой были связаны руки пеона. — А теперь я дарю тебя самому себе.

С этими словами он вложил в руку пеона веревку, обвивавшую его шею.

— Отныне будь сам себе господином, не отдавай этой веревки в руки никого другого.

В то время как разыгрывалась эта сцена, к группе людей бесшумно подошел сухой старик. Это был чистокровный индеец из племени майя. Ребра его ясно проступали сквозь кожу, подобную пергаменту. Только набедренная повязка прикрывала его наготу. Грязные седые пряди спутанных волос обрамляли высохшее, как у трупа, лицо с выдающимися скулами. Повсюду на его теле вздувались жилы. Между высохшими губами кое-где торчали корешки зубов. Под скулами вместо щек были жуткие впадины. Его глубоко запавшие глаза, напоминавшие черные бусинки, горели диким лихорадочным блеском.

Он угрюмо проскользнул между людьми и обхватил пеона руками, похожими на руки скелета.

— Это мой отец, — с гордостью провозгласил пеон. — Посмотрите на него, — он чистокровный майя и знает тайны этого племени.

Отец и сын вступили в оживленный разговор, а Фрэнсис обратился к предводителю бандитов с просьбой отыскать Энрико Солано и двух его сыновей, блуждающих где-то в горах, и передать им, что они прощены президентом Панамской Республики и могут вернуться домой.

— Они не совершили никакого преступления? — спросил предводитель.

— Никакого, — уверенно ответил Фрэнсис.

— Тогда все в порядке. Мы знаем, где они бродят. Обещаем вам найти их и направить к побережью, где они смогут присоединиться к вашей компании.

— А пока что будьте моими гостями, — предложил гасиендадо. — В Юкатане возле моей плантации стоит на якоре нагруженная шхуна, которая скоро отправится в Сан-Антонио. Я могу задержать ее до тех пор, пока благородный Энрико Солано и его сыновья спустятся с Кордильер.