Джек Лондон - Избранные произведения. Том I

— Похоже на то, что нефть продолжает гореть, — проговорил Фрэнсис, указывая на горизонт, скрытый пеленой черного дыма. — Пеон, посмотри-ка на дело своих рук! Ты гол как сокол и все же ты самый расточительный человек на свете. Я слыхал о пьяных нефтяных королях, зажигающих сигары тысячедолларовыми бумажками, но здесь ты сжигаешь миллион долларов в минуту.

— Я вовсе не бедняк, — похвалился пеон с таинственными нотками в голосе.

— Переодетый миллионер? — насмешливо спросил Генри.

— А где ты держишь свои капиталы? — ввернула Леонсия. — В Национальном банке химической промышленности?

Пеон не понял этой шутки, но почувствовал, что над ним насмехаются. Он обиженно выпрямился и гордо замолчал.

Суровый предводитель сказал:

— Отсюда вы можете идти каждый своей дорогой. Так повелел Справедливый. Вы, сеньоры, спешьтесь и передайте мне мулов. Вы, сеньорита, можете оставить себе мула. Справедливый дарит его вам, он никогда не позволит себе заставить даму идти пешком. Вам, двум сеньорам, идти будет нетрудно. Справедливый особенно рекомендует прогулку пешком богатому сеньору. Вот его слова: «Богатые люди мало ходят пешком. Это способствует развитию тучности, а тучность не способствует успеху у прекрасных женщин». Такова мудрость Справедливого.

— Затем он настоятельно советует пеону остаться в горах. В горах он встретит прекрасную женщину, так как должен обладать женщиной, и лучше всего, если эта женщина будет того же племени, что и он. Женщины Кордильер предназначены для мужчин Кордильер. Бог не любит смешения крови. Мула презирают на земле. Мир не предназначен для смешанной крови, но человек сам придумал очень многое. Смешение чистых рас дает нечистую расу. Никогда масло не смешается вполне с водой. Поскольку род порождает род, то только члены одного рода должны сочетаться друг с другом. Таковы слова Справедливого, которые я повторяю здесь по его приказанию. Он повелел мне добавить, что он знает то, о чем говорит, так как сам грешил точно таким же образом.

Волнение и замешательство охватили Генри и Фрэнсиса, принадлежащих к англосаксонской расе, и Леонсию, дитя Латинской Америки, когда они услышали эту заповедь Слепого Бандита. И Леонсия с ее женским чутьем, конечно, запротестовала бы против этого в присутствии каждого из двух любимых ею молодых людей, если бы рядом не было другого. Точно так же, конечно, протестовали бы Генри и Фрэнсис, если бы каждый остался наедине с ней. И все же у всех трех где-то в глубине души возникло пугающее убеждение в правильности слов Слепого Бандита, и смутное сознание невольного греха тяжким гнетом легло на сердце каждого.

Хруст и треск в кустарнике отвлекли их от этих мыслей: по склону холма спускался на отчаянно скользивших и сползавших вниз лошадях гасиендадо с несколькими спутниками. Он приветствовал дочь Солано исполненным глубокого уважения поклоном и с чуть меньшей сердечностью поздоровался с двумя мужчинами, находившимися под покровительством Энрико Солано.

— Где сейчас ваш благородный отец? — спросил он Леонсию. — У меня есть для него хорошие вести. Я заболел лихорадкой и провалялся в лагере несколько дней после того, как в последний раз виделся с вами. Но мои быстроногие гонцы при благоприятном ветре перебрались через лагуну Чирикви и добрались до Бокас-дель-Торо, а я воспользовался там правительственной радиостанцией. Начальник полиции Бокас-дель-Торо — мой друг, я обратился к президенту Панамы, товарищу моего детства; когда мы учились вместе и спали в одной комнате в Колоне, я так же часто тыкал его носом в грязь, как и он меня. В полученном мною ответе говорилось, что правосудие в Сан-Антонио было направлено по неправильному пути вследствие излишнего, хотя и достойного похвалы усердия начальника полиции, но что теперь все забыто, прощено, что полное официальное политическое прощение даровано навсегда всей благородной семье Солано и ее благородным друзьям-американцам.

Он низко склонился перед Генри и Фрэнсисом. При этом его взор случайно упал на пеона, и глаза гасиендадо вспыхнули торжествующим огнем.

— Матерь Божия! Ты не забыла меня, — вырвалось у него, и он повернулся к сопровождавшим его спутникам. — Ага, попалась глупая бесстыжая скотина, бежавшая от своего долга. Хватайте его! Я его так угощу, что он у меня месяц не встанет на ноги!

С этими словами гасиендадо быстро объехал мула Леонсии. Пеон стремительно нырнул под брюхо мула, выскочил с другой стороны и успел бы скрыться в зарослях, если бы один из гасиендадо, пришпорив коня, не перерезал ему путь и не сбил его с ног. В один миг гасиендадо, опытные в таких делах, схватили беднягу, связали ему руки за спиной и накинули на шею веревочную петлю.