Джек Лондон - Избранные произведения. Том I

Несколько миль пленников вели с завязанными глазами. Так их ввели в пещеру, где правило Жестокое Правосудие. Когда повязки с глаз были сняты, они увидели, что находятся в большой высокой пещере, освещенной множеством факелов, а перед ними, на высеченном в скале троне, сидит слепой, белый как лунь старец в грубой холщовой одежде. У его ног, прислонившись плечом к коленям старца, сидела прекрасная метиска.

Слепой заговорил, и в его голосе послышались серебристые нотки старости и усталой мудрости:

— Жестокое Правосудие услышало призыв. Говорите! Кто требует беспристрастного правосудия?

Никто не решался выступить. Даже начальник полиции не осмелился больше протестовать против законов Кордильер.

— Здесь есть женщина, — продолжал Слепой Бандит, — пусть она и говорит первая. Все смертные — безразлично мужчины они или женщины — в чем-то виновны или, во всяком случае, их близкие считают их в чем-то виновными.

Генри и Фрэнсис хотели остановить Леонсию, но она, улыбнувшись тому и другому, повернулась к Справедливому и ясным, звенящим голосом произнесла:

— Я только помогла своему жениху спастись от смерти, грозившей ему за убийство, которого он не совершал.

— Я выслушал тебя, — сказал Слепой Бандит. — Теперь подойди ко мне.

Оба Моргана, любившие Леонсию и беспокоившиеся за ее судьбу, увидели, что люди в холщовой одежде подвели девушку к старцу и опустили перед ним на колени. Метиска положила руку Слепого на голову Леонсии. С минуту царило торжественное молчание. Уверенные пальцы слепца покоились на лбу Леонсии, ощущая биение пульса в ее висках. Затем он снял руку и откинулся назад для произнесения приговора.

— Встань, сеньорита, — промолвил он. — В твоем сердце нет зла. Ты свободна. Кто еще взывает к Жестокому Правосудию?

Фрэнсис немедленно вышел вперед.

— Я тоже помогал тому человеку спастись от незаслуженной смерти. Мы носим одно и то же имя, мы дальние родственники.

Фрэнсис также опустился на колени и ощутил, как чувствительные пальцы, коснувшись его бровей и висков, остановились на пульсе руки.

— Мне не все ясно, — сказал слепой. — Нет мира и покоя в твоей душе. Какая-то зависть гложет тебя.

Вдруг выступил пеон и заговорил. Услышав его голос, люди в холщовых плащах содрогнулись, как от богохульства.

— О Справедливый, отпусти этого человека на свободу! — страстно закричал он. — Дважды я пал духом и предал его, и дважды в тот же день он защитил меня и спас от врага.

И пеон, снова стоя на коленях, на этот раз уже перед Праведником, дрожа и замирая от суеверного страха, почувствовал легкое, но уверенное прикосновение пальцев самого странного судьи, перед которым когда-либо стояли на коленях люди. Его раны и струпья были быстро ощупаны до самых плеч и ниже по спине.

— Он свободен, — объявил Справедливый. — Но в душе его смятение и тревога. Нет ли здесь кого-нибудь, кто мог бы объяснить нам причину?

И Фрэнсис понял, какую тревогу угадал в его душе слепой; тот понял, что он сильно любит Леонсию и что эта любовь грозит поколебать его верность Генри. В ту же минуту поняла все и Леонсия, и если бы слепой мог видеть те взгляды, которыми они обменялись с Фрэнсисом, — он безошибочно определил бы, какая забота мучит молодого человека.

Метиска также это видела, и сердце подсказало ей, что тут замешана любовь. Все понял и Генри — и невольно нахмурился. Праведник заговорил:

— Нет сомнения, что здесь виновно сердце. Вечное горе, которое женщина приносит мужчине. Но я освобождаю этого человека. Дважды за один день он помог человеку, который его дважды предал. Его любовная тоска не помешала ему оказать помощь человеку, несправедливо приговоренному к смерти. Остается испытать еще одного, а также решить, что делать с этим истерзанным созданием, которое два раза в течение одного дня, отуманенное себялюбием, обнаружило слабость духа, но сейчас нашло в себе силу и мужество вступиться за ближнего.

Слепец наклонился и стал водить пальцами по лицу пеона.

— Ты боишься смерти? — спросил он вдруг.

— Да, Великий Святой, я страшно боюсь смерти, — ответил пеон.

— Тогда сознайся, что ты сказал неправду об этом человеке, что твое утверждение, будто он сегодня дважды тебя спас, — ложь. Сознайся, и ты останешься жив.

Пеон скорчился и поник под пальцами старца.

— Обдумай хорошенько, — торжественным голосом продолжал тот. — Смерть ужасна. Ужасно лежать неподвижным, как скала или земля. Скажи, что ты солгал, и ты останешься в живых!