Джек Лондон - Избранные произведения. Том I

Все это продолжалось недолго, всего лишь несколько недель. Затем мне пришлось сдаться и поступить на работу. Между тем я не ощущал потребности залить горе вином. Особого разочарования я не испытывал. Дело откладывалось — вот и все. Быть может, у меня и в самом деле недостаточная подготовка. Я успел уже многому научиться из книг и сознавал, что я только коснулся источника знаний. Но я все еще витал в облаках. Все время, пока я не спал, а также и большую часть тех часов, которые бы следовало посвятить сну, я отдавал книгам.

Мне наконец удалось найти работу за городом в маленькой, превосходно налаженной паровой прачечной при Бельмонтской школе. Мы с еще одним парнем исполняли всю работу — от сортировки и стирки до глажения крахмальных рубах, воротничков и манжет и плойки кружевного белья профессорских жен. Мы работали, выбиваясь из сил, особенно когда с наступлением лета ученики школы стали носить полотняные брюки. Чтобы выутюжить как следует пару таких брюк, нужно затратить уйму времени. А этих пар было огромное множество. В течение бесконечных недель мы обливались потом над своей работой, которой, казалось, никогда не будет конца. Как часто по ночам, пока ученики храпели в своих постелях, мы с товарищем трудились при электричестве у парового катка или гладильной доски.

Часы тянулись бесконечно, и работа казалась тяжелой, несмотря на то что мы были уже настоящими профессионалами и не тратили лишней энергии на бесполезное движение. Я получал 30 долларов в месяц на хозяйских харчах — немного больше, чем на электрической станции и на консервной фабрике. Разница была только в еде, которая почти ничего не стоила моему хозяину (мы ели в кухне), но помогала мне сэкономить 20 долларов в месяц. Таким образом, оценка моей окрепшей с годами силы, ловкости и всех знаний, почерпнутых мною из книг, выражалась в этой прибавке в 20 долларов. Судя по темпам, которыми подвигалась моя «карьера», я мог рассчитывать на то, чтобы сделаться к концу жизни ночным сторожем за 50 долларов в месяц, а не то, пожалуй, и полисменом с жалованьем в 100 долларов плюс какие-нибудь побочные доходы.

Мы с товарищем так усердно отдавались своей работе в течение недели, что к субботе превращались в настоящие развалины. Я снова почувствовал себя в давно знакомом состоянии рабочей скотины; я работал больше ломовой лошади, и мысли, заполнявшие в это время мой мозг, едва ли многим отличались от мыслей лошади. Я привез с собой в прачечную целый ящик книг, но вскоре убедился, что совершенно не способен прочесть ни одной из них. Я засыпал, как только принимался за чтение, а если мне и удавалось на протяжении нескольких страниц сохранить глаза открытыми, то содержание все же бесследно ускользало от меня. Я отказался от занятий такими трудными предметами, как право, политическая экономия и биология, и попробовал углубиться в более легкие, вроде истории. Но я все равно засыпал. То же повторилось и с беллетристикой. Когда же я убедился, что засыпаю даже над захватывающими романами, я бросил борьбу. За все время, которое я провел в прачечной, мне так и не удалось прочесть ни одной книги.

Когда в субботу вечером мы прекращали работу до утра понедельника, я, кроме желания спать, чувствовал еще только одно желание — выпить. Второй раз в жизни я слышал настойчивый зов Ячменного Зерна! В первый раз это было вызвано умственным переутомлением, но теперь мой мозг не был переутомлен, напротив — он находился в состоянии полного отупения. В этом и заключалась беда. Мой мозг, оживленный видом нового мира, который открыли ему книги, жадно требовал себе пищи и жестоко страдал от вынужденного застоя и бездействия.

И я, старый, задушевный друг Джона Ячменное Зерно, знал, что он даст мне взлет фантазии, грезы о могуществе, все, что поможет мне забыть кружение стиральных машин, вращение катков, жужжание центробежных выжималок, крахмальные сорочки и бесконечные полотняные брюки, которые морщатся под моим летающим утюгом. Вот в чем сила Ячменного Зерна: он находит путь к вашим слабостям, недостаткам, усталости и истощению. Он предлагает вам легкий исход — и лжет, лжет от начала до конца. Телу он даст ложную силу, духу — ложный подъем, а все окружающее заставляет казаться несравненно лучше, чем оно есть на самом деле.

Но не нужно забывать, что Ячменное Зерно принимает различные образы. Он не всегда обращается к слабости и усталости, иногда он взывает к избытку сил, чрезмерному возбуждению и скуке от бездействия. Он может подхватить под руку любого человека в любом настроении. Он способен опутать всех людей своей сетью. Он меняет старые светильники на новые, лохмотья действительности на блестки иллюзии — и в результате обманывает всякого, кто связывается с ним.