Иван Катков - Еще один день [СИ]

Когда я поднимался по лестнице, позвонил Дима. Судя по голосу, пьяный.

— Одолели меня эти "Синицы"! — кричал он в трубку, — все, увольняюсь!

— Что там у вас еще произошло? — поморщившись от громкого голоса, спросил я.

— Викторовна вообще с башкой не дружит! Отправила меня в командировку, в Тулу, а командировочных нифига не дала. Даже водитель, прикинь, без бабла поехал.

"ГАЗелька" поломалась в дороге, еле выкрутились. — Дима на секунду смолк, коротко выдохнул и что-то проглотил. — Хорошо у меня своего налика было немного, — продолжил он, — а то вообще была бы засада… Да, плюс ко всему, эта дура отправила заказчику образцы с тухлым фаршем! Ну это же ваще финиш! И кто после этого с нами работать станет!

Связь прервалась. Я допил кофе, выбросил стаканчик в пластиковую урну, и вернулся в аудиторию.

Теорию Мигин читал во вторник и среду, а в четверг, в последний день семинара, провел практические занятия. Разбившись на группы по три человека, мы придумывали пиар-акции и устраивали презентации. Мигин выставлял нам оценки, как в школе. После занятий все собрались в актовом зале. Под торжественную музыку наш гуру вручил каждому свидетельство о прохождении курса "Практический PR". Это была бумага из плотного глянца формата А4, с золочеными буквами и размашистой росписью. Подобную грамоту я однажды получил летнем лагере, когда занял третье место в соревнованиях по прыжкам в длину. Помощница Мигина, суетливая девушка с рыжими волосами, раздавала книги в мягком переплете. Я взглянул на яркую обложку: Рон Харбор "Самопознание". Отличное дополнение к подаренным моим попутчиком брошюрам "Бог в твоем сердце" и "Тайники души".

До Московского вокзала доехали на такси. Поезд отходил в двадцать один сорок пять.

— Дяде Саше с тетей Верой привет передавай, и супруге кланяйся, — Женька затащил мою сумку в тамбур и вернулся на перрон.

— Хорошо, — ответил я, прикурив сигарету.

— Ребят, давайте поживей, поезд отправляется, — сказала проводница в синей форме и в пилотке с кокардой.

— Сейчас-сейчас, — махнул рукой брат.

Мы обнялись, и я шагнул в вагон. Проводница закрыла дверцу.

Рядом со мной сидел парень с длинными волосами. На нем были черные джинсы и майка "Immortal". На запястье я заметил татуировку в виде пентограммы. Парень стучал по клавишам ноутбука. Полку напротив заняли полный мужчина в клетчатой рубашке и интеллигентного вида девушка в роговых очках. Покурив в тамбуре, я вернулся на свое место. Раскрыл Харбора, но меня потянуло в сон.

Я захлопнул книгу, встал, разложил на верхней полке свернутый матрас и расправил простынь. Затем бросил подушку к стенке, снял кроссовки и взобрался наверх. В вагоне приглушили общий свет. Я быстро уснул.

Дима и вправду уволился. Секретарша рассказала, что он получил зарплату и сразу написал заявление. Но на следующий день, пьяный в хлам, хотел прорваться в офис.

— Суки! Пропустите меня, гады! — кричал он, — твари, я все равно до вас доберусь!

Охранники на проходной с ним не справились, пришлось вызывать ментов. Зяблик посоветовал заодно вызвать дурку.

С Димой мы больше не виделись. Несколько раз я пытался до него дозвониться, но телефон был отключен.

Как-то в курилке я разговорился с Зябликом. Он рассказал по секрету, что ритуальные заморочки у начальницы начались около пяти лет назад. Были проблемы с бизнесом, висела куча кредитов, предприятие разваливалось. Салтычиха впала в депрессию. Ни с кем не разговаривала, стала выпивать. Муж даже хотел показать ее психиатру. Но потом ее вдруг осенило. Она поняла, что на ней — порча. Знакомая посоветовала съездить в какую-то глухую деревню под Владимиром к бабке-ведунье. И Салтычиха поехала. Бабка поводила свечкой над ее головой и подтвердила опасения начальницы. На ней была порча. За некоторую сумму деревянных порчу ведунья сняла. А потом сказала: "чтобы дела шли хорошо, надо назвать фирму в честь какой-либо птицы (раньше компания называлась "Сударыня"), смастерить тотем-оберег, и раз в неделю читать заклинание". Ольга Викторовна все сделала так, как было велено, и бизнес действительно пошел в гору.

Каждый месяц Салтычиха ездит к бабке в деревню. Карму почистить, да совет добрый выслушать. Оставляет там немалые деньги. Еще Зяблик признался, что сотрудники в эту пятничную ахинею не верят, а только подыгрывают. Каждый дорожит своим местом, ведь работу сейчас найти трудно.