Джеймс Джойс - Улисс (часть 3)

Гомеров план. Эпизоду отвечает Песнь III, где Телемак, в надежде узнать о судьбе отца, посещает старца Нестора, который рассказывает ему о происходившем после взятия Трои. Прототипы героев: Дизи - Нестор, ученик Сарджент - Писистрат, младший сын Нестора, дублинская красавица Китти О'Шей, разрушившая судьбу Парнелла, - Елена Троянская. В текст вплетено и много частных Гомеровых аллюзий. И Нестор, и Дизи говорят о женской неверности; Нестор - "укротитель коней", и интересы мистера Дизи также связаны с ними: он озабочен надвигающейся эпидемией ящура, в его кабинете по стенам - изображения лошадей и портрет принца Уэльского (в 1904 г. уже король Эдуард VII), что был известен как великий лошадник.

Тематический план. Главная тема эпизода - история, отцом которой считается издавна Гомеров Нестор. У Джойса - свое, полемическое отношение к этой теме. Хотя только к концу творчества, в "Поминках", у него достаточно созрела своя, альтернативная модель истории, но уже с ранних лет ему были чужды обычные представления об истории как едином развитии и процессе, а книжные изложенья истории как связной и логичной цепи деяний и дат не вызывали доверия. Свой скепсис по отношению к истории как процессу и прогрессу он передал обоим главным героям, - и Стивену, и (в дальнейших эпизодах) Блуму. Скептическое развенчание расхожего видения истории: вот тот ключ, в котором раскрывается тема истории в "Несторе". Главный элемент развенчания - иронический сдвиг, с которым подана фигура "отца истории": Дизи - ограниченный, туповатый старец, полный предрассудков, глухой к бесчеловечности и жестокости; его суждения об истории полны ошибок и небылиц. Почти каждую его фразу Стивен, как в антифон, в уме парирует противоположной; однако цельной собственной модели истории у Стивена нет. Пока он лишь задается вопросами, да изрекает эффектные афоризмы.

Другая ведущая тема "Нестора" - материнская любовь, жертвенная и самозабвенная. В соответствии с обстоятельствами, тема звучит эмоционально и драматично, переплетается с темой смерти. Наметившееся здесь решение темы материнства и материнской любви сохранится во всем романе; в его основе - признание абсолютной ценности материнской любви и глубокий комплекс вины по отношению к матери. Налицо резкий и любопытный контраст с темой отцовства: если мать и любовь ее - "истинное", "настоящее", то отец заведомо не есть "настоящее", он сразу пренебрежительно отбрасывается, и все содержание темы составляют поиски замены ему (см. Тематический план эп. 9). Ту же асимметрию мужского и женского начал, господство и превознесение второго, мы найдем дальше в линии Блума. Богатая почва для спекуляций.

Из прочего, весьма заметна начатая в эп. 1 тема англо-ирландского противостояния, несвободы страны и несвободы художника в этой стране, его прислужной и шутовской роли. В "Телемаке" Стивен - "слуга двух госпож"; здесь - "три петли вокруг меня".

Дополнительные планы. По схемам Джойса, искусство эпизода - история, символ его - лошадь, цвет - коричневый (после зеленого, это другой национальный цвет Ирландии).

"Нестор", как и "Телемак", был в основном написан в Триесте в 1914 г. и доработан в Локарно (куда Джойс на время уехал из Цюриха) осенью 1917 г. Впервые опубликован он был в апреле 1918 г. в "Литл ривью". В начале 1919 г. он был также опубликован в лондонском журнале "Эгоист", руководимом мисс Харриет Шоу Уивер, которая в течение многих лет финансировала Джойса и преданно помогала его работе.

Тема урока Стивена - война римлян в начале III в. до н.э. с Тарентом (в Южной Италии), войсками которого предводительствовал Пирр (318-272 гг. до н.э.). Битвы при Сирнее (280 г. до н.э.) и Аскулуме (279 г. до н.э.) Пирр выиграл столь тяжелой ценой, что это привело к проигрышу всей кампании - и к появлению крылатого выражения "пиррова победа". Тема, конечно, выбрана с умыслом: "пиррова победа", смутная судьба Пирра дают пищу Стивену для размышлений о смутности и бессмысленности истории.

Историческая рефлексия Стивена отправляется от образов и идей Уильяма Блейка (1757-1827), английского мистика, художника и поэта, которого Джойс много читал и ценил. В заметках "Видение Страшного суда" (ок. 1810) Блейк вводит мифологическую оппозицию: "Басня, или Аллегория, образована дочерьми Памяти. Воображение окружено дочерьми Вдохновения". (Дочери Памяти у Блейка отнюдь не тождественны греческим музам, дочерям богини памяти Мнемозины.) На языке этой оппозиции Стивен выражает свое скептическое отношение к школьной истории: это басни дочерей Памяти (ср. в эссе "Джеймс Кларенс Мэнген" (1902): "история, эта басня, сфабрикованная дочерьми памяти"); дочери Вдохновения непричастны к ней, и, стало быть, это лишь пустая мертвая форма. (Далее этот мотив пустой формы подхватывается образом раковин, пустых ракушек, лежащих в кабинете "отца истории", Нестора - Дизи.) Непохожей на басни, памяти, драматичной, наполненной до избытка история становится лишь на грани катастрофы, конца; и выразить это вновь позволяет Блейк с его яркой апокалиптикой, картинами огненного конца мира, развернутыми в "Бракосочетании Неба и Ада" (ок. 1790). Но крыл избытка буквально у Блейка нет; Стивен соединяет две "адские пословицы" из "Бракосочетания": "Путь избытка ведет ко дворцу мудрости" и "Ни одна птица не парит слишком высоко, если парит на собственных крыльях". Сине-багровое пламя конца - выражение из "Бракосочетания". Другие образы разрушения принадлежат Стивену и, по уверениям одних комментаторов, означают видение гибели Трои, других же отражают реакцию Джойса на бомбардировки городов в 1917 г.