Джордж Элиот - Миддлмарч

- Ладиславу только и остается, что изображать все в таком виде, сказал сэр Джеймс. - А по-моему, Кейсобон просто ревновал к нему жену, и свет решит, что не без оснований. Вот это-то самое гнусное: имя Доротеи связано теперь с именем этого молодчика.

- Ничего страшного я, знаете ли, тут не вижу, дорогой Четтем, - сказал мистер Брук, усаживаясь и вновь надевая очки. - Очередное чудачество Кейсобона. Вспомните, к примеру, что эта вот тетрадь, "Сводное обозрение" и так далее... "вручить миссис Кейсобон", была заперта в одном ящике с завещанием. Он, полагаю, хотел, чтобы Доротея опубликовала его исследования, а? И она, знаете ли, это сделает; она великолепно разбирается в его изысканиях.

- Сэр, - нетерпеливо перебил сэр Джеймс. - Я ведь не о том вовсе с вами толкую. Скажите лучше, согласны ли вы, что необходимо удалить отсюда молодого Ладислава?

- Как сказать... особой срочности я тут не вижу. Мне кажется, со временем все образуется само собой. Что до сплетен, знаете ли, то, удалив его, вы не помешаете сплетням. Люди говорят что вздумается и совершенно не нуждаются при этом в доказательствах, - сказал мистер Брук, проявляя изобретательность, когда дело коснулось его интересов. - Я мог бы в каких-то определенных пределах отдалиться от Ладислава - отобрать у него, скажем, "Пионер" и тому подобное, но не могу же я отправить его за границу, если он не сочтет нужным уехать... не сочтет, знаете ли, нужным.

Манера мистера Брука вести спор с таким спокойствием, словно он обсуждает прошлогоднюю погоду, и вежливо кивать, закончив речь, вызывала особенное раздражение его оппонентов.

- Бог ты мой! - воскликнул сэр Джеймс, окончательно выходя из терпения. - Ну не пожалеем денег, найдем ему должность. Хорошо бы пристроить его в свиту какого нибудь губернатора в колониях. Что, если бы его взял Грэмпус... я мог бы написать и Фальку.

- Но, мой милый, Ладислав не бессловесное животное, нельзя же его просто погрузить на корабль; у него есть идеи. Уверен, если мы с ним распростимся, его имя вскоре прогремит по всей стране. Ораторский талант и умение составлять бумаги делают его превосходным агитатором... агитатором, знаете ли.

- Агитатором! - с ожесточением воскликнул сэр Джеймс, вкладывая все свое негодование в каждый слог этого слова.

- Будьте же благоразумны, Четтем. Подумайте о Доротее. Вы верно сказали, что ей следует поскорей переехать к Селии. Пусть поживет у вас в доме, а тем временем все потихоньку встанет на свои места. Не будем, знаете ли, принимать поспешных решений. Стэндиш никому не проронит ни слова, и к тому времени, когда новость станет известной, она, знаете ли, устареет. А у Ладислава могут оказаться десятки причин покинуть Англию... без, знаете ли, моего вмешательства.

- То есть вы отказываетесь что-либо предпринять?

- Отказываюсь, Четтем? Нет, я не сказал, что я отказываюсь. Но я, право же, не представляю себе, что мы можем сделать. Ладислав - джентльмен.

- Рад это слышать! - воскликнул сэр Джеймс, в раздражении несколько утратив самообладание. - Кейсобона так не назовешь, разумеется.

- Было бы хуже, если бы в приписке к завещанию он совсем запретил ей выходить замуж, знаете ли.

- Не знаю, - ответил сэр Джеймс. - По крайней мере, это выглядело бы менее оскорбительно.

- Очередная выходка бедняги Кейсобона. После приступа он несколько повредился в уме. Совершенно бессмысленное распоряжение. Ведь Доротея не собирается за Ладислава замуж.

- Да, но каждый прочитавший приписку решит, что собирается. Я, разумеется, не сомневаюсь в Доротее, - сказал сэр Джеймс. Затем, нахмурившись, добавил: - Но Ладислав мне не внушает доверия. Говорю вам откровенно: доверия он не внушает.

- Сейчас я ничего не в силах сделать, Четтем. Право, если бы можно было его отослать... скажем, отправить на остров Норфолк... (*141) или куда-то в этом роде... это только опорочило бы Доротею. Те, кто слышал о завещании, решили бы, что мы в ней не уверены... не уверены, знаете ли.

Веский довод, приведенный мистером Бруком, не смягчил сэра Джеймса. Он протянул руку за шляпой, давая понять, что не намерен больше препираться, и с прежней запальчивостью произнес:

- Могу только сказать, что Доротея однажды уже была принесена в жертву из-за беспечности своих близких. Как родственник, я сделаю все возможное, чтобы оградить ее от этого сейчас.

- Самое лучшее, что вы можете сделать, это перевезти ее поскорее во Фрешит. Полностью одобряю ваш план, - сказал мистер Брук, радуясь, что одержал победу в споре. Ему очень не хотелось расставаться с Ладиславом именно сейчас, когда парламент мог быть распущен со дня на день и надлежало убедить избирателей в правильности того единственного пути, который более всего соответствовал интересам Англии. Мистер Брук искренне верил, что эта цель будет достигнута, если его вновь изберут в парламент. Он был готов служить нации, не жалея сил.