Джордж Элиот - Миддлмарч

"Вчерашний вечер утомил его", - решила Доротея, сперва подумав, что муж спит и что не следовало бы ему отдыхать в сырой беседке. Потом она вспомнила, что в последнее время он, слушая ее чтение, обычно принимал эту позу, как видно, для него удобную, вспомнила, что иногда он говорил или слушал, вот так уронив голову на руки. Она вошла в беседку и сказала:

- Я здесь, Эдвард. Я готова.

Он не шелохнулся, и она решила, что он крепко спит. Она положила руку ему на плечо и повторила:

- Я готова!

Он оставался недвижимым, и, внезапно охваченная смутным страхом, она наклонилась, сняла с него бархатную шапочку и прижалась к его голове щекой, отчаянно крича:

- Проснитесь, милый мой, проснитесь! Слушайте! Я пришла с ответом.

Но Доротея так и не дала ответ.

Позже Лидгейт сидел у ее кровати, а Доротея бредила, размышляла вслух, вспоминала то, что передумала накануне ночью. Она узнала Лидгейта, называла его по имени, но почему-то считала нужным все объяснить ему и вновь и вновь просила его объяснить все ее мужу.

- Скажите ему, я скоро к нему приду: я готова дать обещание. Вот только думать об этом было так страшно, но... я оттого и захворала. Не очень сильно. Я скоро поправлюсь. Ступайте же, скажите ему.

Но ничто уже не могло нарушить безмолвие, в которое погрузился ее муж.

49

Оруженосец шуткой складной

В тупик поставил колдуна:

"Бросать в колодцы камни - ладно,

Но кто достанет их со дна?"

- Видит бог, как мне хотелось бы скрыть это от Доротеи, - сказал сэр Джеймс Четтем, немного нахмурившись и весьма брезгливо скривив губы.

Он стоял на каминном коврике в библиотеке Лоуика и разговаривал с мистером Бруком. Это происходило на следующий день после похорон мистера Кейсобона, когда Доротея не могла еще подняться.

- Скрыть будет трудно, знаете ли, Четтем, ведь она душеприказчица, к тому же любит заниматься такими делами - собственность, земля и тому подобное, - сказал мистер Брук, нервно надевая очки и разглядывая края сложенной бумаги, которую он держал в руке. - И притом она захочет действовать. Можете не сомневаться, Доротея пожелает выполнить свои обязанности душеприказчицы. А в прошлом декабре ей, знаете ли, исполнился двадцать один год. Я не смогу ей помешать.

Сэр Джеймс некоторое время в молчании рассматривал ковер, затем поднял взгляд, внезапно воззрился на мистера Брука и ответил:

- Я скажу вам, что мы сможем сделать. Пока Доротея больна, ей не нужно говорить ни слова, а когда она встанет, пусть переезжает к нам. Побыть с Селией и с малюткой ей сейчас очень полезно, так и время незаметно пролетит. А вы пока спровадьте Ладислава. Пусть уезжает из Англии. - И на лице сэра Джеймса вновь появилось весьма брезгливое выражение.

Прежде чем ответить, мистер Брук заложил руки за спину, прошествовал к окну и резким движением выпрямился.

- Вам легко говорить, Четтем, вам легко так, знаете ли, говорить.

- Дорогой сэр, - не сдавался сэр Джеймс, стараясь удержать свое негодование в рамках приличий, - не кто иной, как вы, пригласили его сюда, и благодаря вам же он здесь остается... я имею в виду место, которое вы предоставили ему.

- Да, но не могу же я его немедленно уволить без достаточных к тому причин, милейший Четтем. Ладиславу просто нет цены, он работает превосходно. Думаю, я оказал нашим землякам услугу, пригласив его сюда... пригласив его, знаете ли. - Мистер Брук завершил свою речь кивком, для чего повернулся лицом к собеседнику.

- Жаль, что наши земляки не обошлись без него, вот все, что я скажу. Во всяком случае, как зять Доротеи, я почитаю своим долгом решительно воспротивиться тому, чтобы ее родственники каким-либо образом удерживали в наших краях Ладислава. Надеюсь, я вправе отстаивать достоинство моей свояченицы?

Сэр Джеймс начинал горячиться.

- Разумеется, мой милый Четтем, разумеется. Но мы с вами по-разному оцениваем... по-разному...

- Этот поступок Кейсобона мы, надеюсь, оцениваем одинаково, - перебил сэр Джеймс. - Я утверждаю, что он самым непозволительным образом скомпрометировал жену. Я утверждаю, что никто еще не поступал столь подло и не по-джентльменски - сделать такого рода приписку к завещанию и поручить его исполнение родственникам жены... это явное оскорбление для Доротеи.

- Кейсобон, знаете ли, немного сердился на Ладислава. Ладислав рассказывал мне - почему; он не одобрял, знаете ли, род его занятий... в свою очередь, Ладислав непочтительно относился к увлечению Кейсобона: Тот, Дагон (*140) и все тому подобное; кроме того, мне думается, Кейсобону не понравилась независимая позиция Ладислава. Я, знаете ли, видел их переписку. Бедняга Кейсобон слишком уж зарылся в книги и удалился от света.