Васко Пратолини - Метелло

Первым заговорил Мадии:

— Это ты, Паллези, затеял спор и оскорбил инженера.

— Замолчи! Что ты понимаешь? — осадил его Паллези. — Дай сказать хозяину!

Инженер тотчас предложил:

— Знаете что, ребята? Ведь сегодня суббота, давайте-ка выпьем!

Вино в погребке продавали только бутылками, но это им как раз и было нужно. Они тут же раздобыли пять или шесть стаканов, которых вполне хватало, чтобы пить вкруговую. Первым инженер предложил выпить Ренцони, как самому старшему.

— Держи чарку! — сказал старику Бадолати, и этих слов оказалось достаточно, чтобы окончательно разрядить атмосферу. Затем инженер поднял стакан, чтобы чокнуться с Паллези. Эти два человека, без сомнения наиболее волевые, умные и сведущие среди всех, кто их сейчас окружал, снова улыбались друг другу с симпатией, но не без иронии, как бы бросая противнику вызов и в то же время отдавая ему дань уважения.

— За твою Коммуну, Паллези!

— За вашего генерала, инженер! Только против кого же он воюет? Ведь известно — что посеешь, то и пожнешь.

И вот настает рассвет, похожий на тысячу других, уже виденных тобой рассветов. Серое небо медленно светлеет и окрашивается — еще не в розовые тона, нет, розовым оно станет позже, — а сначала в блекло-голубые. И когда внезапно из-за холмов появляется солнце, залитое светом небо становится словно выше.

Все, что случится в этот день, навсегда запечатлеется в памяти. Сегодня, еще неведомо для тебя, твой жизненный путь резко изменится.

В понедельник, на рассвете, Метелло, как обычно, направлялся к строительному участку, на котором работал. Проходя по мосту через Муньоне, близ Ромито, он невольно обернулся и замер, пораженный чудесной картиной: взошло солнце, небо словно освободилось от того, что сковывало его, и на землю ринулся щедрый поток света. Через мгновение Метелло уже снова продолжал свой путь, а пройдя несколько шагов, и совсем забыл о том, что только что увидел. Но зимнее солнце выглянуло ненадолго и вскоре скрылось за облака, а затем со стороны холмов Инконтро и Сенарио набежали большие черные тучи. Каменщики не успели даже подняться на леса, как разразилась гроза. Длилась она недолго, всего с полчаса, но солнце больше уже не показывалось, и когда дождь перестал, все небо было сплошь затянуто плотными белесыми облаками. Рабочие спешили укрыться под навесом, где хранились мешки с цементом, оконные рамы, тачки, циновки. Чтобы согреться, развели огонь. Так случилось, что каменщики из разных бригад, занятых на стройке двух зданий, собрались вместе, как в прошлую субботу. И конечно, они невольно возобновили прежний разговор, хотя на этот раз хозяина с ними не было. А впрочем, может быть, именно поэтому.

Старый Ренцони сказал:

— Так вот, ребята, если никто не вмешается в это дело, один бог знает, чем все кончится. Пешетти прав. Есть люди, которым никогда еще не жилось так сладко, как нынче: даже в те времена, когда Флоренция была столицей, не было такой роскоши. Вот вам пример: вчера шел я по набережной Арно и видел такое множество ландо, какого даже на гулянье в Кашине не встретишь. Так почему же тогда нам-то платят столько же, сколько и десять лет назад? Ведь цены на хлеб растут с каждым днем, все кругом дорожает. Как же это так получается? Ну, брали бы они больше пошлин на границе, чтобы как-то выйти из положения, или докладывали бы немножко из своего кармана! Неужто они хотят и у нас во Флоренции довести семейных рабочих до крайности, как этих несчастных крестьян в Такко? Они шлют туда солдат и карабинеров, велят стрелять, заковывают людей в кандалы, ссылают на каторгу и думают, что все в порядке. А ведь дело-то в том, что люди там по-прежнему голодают. Должен же быть способ заставить богачей понять это! Разве они сами не видят, что это в их же интересах?! Ведь что говорили, когда устанавливали статую Правосудия на площади Санта-Тринита — нет, я ошибся, не статую, а колонну. «Лучше больше заботьтесь о людях, чем о веревках». Что же сделать, чтобы вдолбить им в голову такую простую вещь? Видно, Турати в Палате депутатов не часто твердит им об этом. А мы хоть и пытаемся иной раз бастовать, когда берут нас за глотку, да куда там! Они все равно не понимают. Что же нам делать? Как скажешь, Куинто?

Паллези собирался набить трубку и сосредоточенно растирал щепотку табака между большим и указательным пальцами.

— Я-то знаю, что делать, давно знаю. И тебе известно мое мнение. Только вы, точно так же как и они, ничего не хотите понять. Но они-то на этом хоть выгадывают…