Робер Эскарпи - Литератрон

- Какой сюрприз! - воскликнул я.- Приходите же немедленно! Где вы?

- В Шартре, совсем рядом с вами.

- Подымитесь ко мне! Я вас жду.

- Должен вам сказать, что я не один.

- Могу ли спросить...

- Со мной Сильвия Конт.

Я почувствовал, как внезапная тревога сдавила мне желудок.

- Сильвия? А разве она не проводит уикэнд вместе с Фермижье в Фурмери?

- Нет. Фермижье уехал по делам в Брюссель. Он вернется в понедельник утром.

На понедельник было намечено присуждение Государственной литературной премии в Друане.

Вечером того же дня Фермижье дает прием в честь мадам Гермионы Бикет.

- Ну что ж, подымайтесь оба.

Я был окончательно сбит с толку. Ожидая звонка в дверь, я в течение нескольких минут перебрал в уме всевозможные гипотезы, но ни одна из них меня не удовлетворила, все казались нелепыми, за исключением одной возможного предательства Сильвии. Но в таком случае сам собою возникал вопрос: как же Ланьо умудрился попасть впросак? Почему так долго не давал он о себе знать? А я-то думал, что он давным-давно вернулся в Бордо и там переживает свою неудачу. Между тем в голосе его отнюдь не звучало ни отчаяние, ни гнев.

Когда они вошли, оба какие-то напряженные, с отсутствующими взглядами нашкодивших подростков, я тотчас же с ужасом понял, что произошло.

- Мы с Сильвией собираемся пожениться,-буркнул Ланьо, словно бы бросая мне вызов.

- Ах, вот как!.. Что ж, примите мои поздравления. Мосье Фермижье дю Шоссон, надеюсь, вас уже поздравил?

- Он еще ничего не знает. Мы хотели поставить в известность вас первого.

- Благодарю вас, но почему же именно меня? Или вы рассчитываете, что мне удастся амортизировать удар? Задача не из легких. Вы же сами знаете, Ланьо, что я всегда защищал вас...

- Не трудитесь понапрасну. Сильвия все мне рассказала.

- Все, Сильвия?

Она выдержала мой взгляд, только грустно улыбнулась и пожала плечами.

- Все, Мерик... Я хочу, чтобы ты понял: так больше не могло продолжаться... У меня дети. Им необходима семья... И потом, я так одинока...

Ланьо взял ее за руку

- Дело не в этом, Ле Герн,- сказал он.- Если я вас посвятил в наши дела, так только потому, что вы, несомненно, еще хлебнете неприятностей с Фермижье. Что бы вы ни думали, я нисколько на вас не сержусь. В конце концов благодаря вам я встретился с Сильвией. Мосье Пьер Фаналь вернулся в свой Сен-Флур и, если вы не против, пускай там и сидит. Единственное, в чем я сейчас нуждаюсь, так это в покое, чтобы заняться Сильвией... и нашими детьми. Не хочу оставлять вас в заблуждении: я к вам питаю ничуть не больше симпатии, чем прежде, да и уважения тоже. Вы продолжаете распространять тот вид обмана, который мне решительно ненавистен. Вот почему я всегда действовал вам наперекор и мог бы с успехом продолжать это и впредь. Но меня ваша игра больше не интересует. Я нашел себе занятие по душе.

Мне с трудом удалось скрыть овладевшее мной чувство облегчения. Теперь можно было без особенного риска показать себя ловким игроком.

- Послушайте,- проговорил я,- почему вы мне не доверяете? Я всегда готов был, да и сейчас тоже, предоставить вам ведущее место в научно-исследовательской работе по литератронике, то место, которое вы, несомненно, заслуживаете. Я боролся лишь с вашими непомерными претензиями. А теперь повторяю: вы должны иметь у себя в Бордо экспериментальный литератрон и научно-исследовательский институт, работающий только над интересующими вас проблемами. И готов помочь вам, несмотря на те трудности, которые вы сами на себя навлекли, приняв участие в Бернском конгрессе.

Он пожал плечами и, как мне показалось, засмеялся несколько натянуто.

- Это дело прошлого, друг мой. У меня теперь не будет времени заниматься литератроникой... Откровенно говоря, я уезжаю из Бордо... В Сорбонне создана кафедра структурной глосематики, и я дал себя уговорить... Так как я единственный кандидат...

- Сорбонна? Итак, вы сжигаете все, чему поклонялись...

- Поклонялся... Ну, это уж чересчур сильно сказано...

И, словно ища опоры, он инстинктивно подвинулся к Сильвии. Я взглянул на них обоих, и мне вдруг почудилось, будто они бледнеют, становятся бесцветными, бесплотными, как тени мертвецов, которых вызывал Улисс. Я не могу припомнить теперь, как они покинули мою квартиру. Больше я никогда их не видел и иной раз задаю себе вопрос, существуют ли они еще на этом свете.

Недавний страх приобрел, напротив, вполне реальный характер, когда я подумал о том, как примет Фермижье весть об измене Сильвии. Ведь это я еще столь недавно так горячо рекомендовал ему Ланьо, и как знать, не совместятся ли наши имена в распаленном гневом мозгу этого покинутого любовника?