Джордж Элиот - Адам Бид

Кажется, в летний день самое веселое время то, когда теплота солнца только что начинает торжествовать над свежестью утра, когда остается еще немного утренней свежести, чтоб одолеть леность, вкрадывающуюся в нас под очаровательным влиянием теплоты. Причина, заставившая Адама идти в это время по тропинкам, состояла в том, что он должен был работать весь день в одном загородном доме, милях в трех расстояния, который надобно было привести в порядок для сына сквайра, жившего по соседству; и с раннего утра он занимался укладыванием панелей, дверей и каминных наличников на телегу, отправившуюся уже вперед, между тем как Джонатан Бердж сам поехал на место верхом, чтоб ожидать прибытия вещей и руководить работниками.

Эта небольшая прогулка была для Адама отдыхом, и он бессознательно находился под очарованием минуты. У него на сердце было летнее утро, и он видел Хетти в солнечном сиянии, в солнечном сиянии без ослепительного блеска… с косвенными лучами, мерцавшими между нежными тенями листьев. Ему казалось вчера, когда он подал ей руку при выходе из церкви, что на ее лице выражалась меланхолическая нежность, какой он не видал прежде, и он видел в этом признак, что она сочувствовала его семейному несчастью. Бедняжка! Выражение меланхолии происходило из совершенно другого источника; но как было ему знать это? Мы смотрим на лицо миленькой женщины, которую любим, как смотрим на лицо нашей матери-земли, и находим на нем всякого рода ответы на наше страстное желание. Адаму было невозможно не чувствовать, что случившееся в последнюю неделю более приблизило к нему надежду на брак. До того времени он сильно чувствовал опасность, что какой-нибудь другой человек может вмешаться тут и получить в обладание сердце и руку Хетти, между тем как он все еще находился в таком положении, которое заставляло его отступать, лишь только он помышлял просить ее, чтоб она приняла его предложение. Даже если б у него и была твердая надежда, что она расположена к нему – а его надежда была далека от того, чтоб быть твердою, – он был слишком сильно обременен другими требованиями, чтоб заботиться как должно о доме для себя и Хетти, о таком доме, каким он мог бы ожидать, что она будет довольна после удобства и изобилия во всем на мызе. Подобно всем сильным натурам, Адам доверял своим способностям, что при помощи их он приобретет что-нибудь в будущем, он вполне чувствовал, что некогда, если будет жив, будет в состоянии содержать семейство и проложит себе хороший, широкий путь, но он имел слишком холодную голову, чтоб не ценить вполне препятствий, которые следовало преодолеть. И время казалось было так продолжительно! А там Хетти, как соблазнительное яблоко, висящее над стеною фруктового сада, была на виду у всех, и все желали обладать ею. Конечно, если она любит его очень сильно, она согласится ждать его, но любит ли она его? Его надежды никогда не поднимались так высоко, чтоб он осмелился спросить ее о том. Он был довольно проницателен и мог заметить, что ее дядя и тетка ласково посмотрели бы на его предложение; и действительно, без этого поощрения он никогда не решился бы ходить так часто на мызу, но было невозможно прийти к несомнительным заключениям касательно чувств Хетти. Она была как кошечка и имела такую же, сводящую с ума, красивую наружность, под которой не подразумевалось ничего для всякого, кто приближался к ней.

Но теперь он совершенно невольно думал, что был избавлен от самой тяжелой части своего бремени и что даже в конце будущего года обстоятельства могут принять для него такой оборот, какой позволит ему подумать о женитьбе. Он знал, что, во всяком случае, ему придется вынести тяжелую борьбу с своею матерью; она будет чувствовать ревность к жене, какую бы он себе ни выбрал, а в особенности она чувствовала нерасположение к Хетти – может быть, без всякой другой причины, как подозревая, что Хетти должна быть женщина, которую он избрал. Он со страхом думал, что не будет годиться жить его матери в одном доме с ним, когда он женится, а между тем, как ей покажется жестоким, если он будет просить ее оставить его! Да, много, очень много неприятностей придется ему перенести от матери, но в этом случае он должен будет доказать ей, что у него твердая воля… в заключение ей же будет лучше от этого. Что до него, то он хотел бы, чтоб все они жили вместе, пока не женится Сет, а тогда могли бы сделать небольшую пристройку к старому дому, чтоб у них было больше места. Он не хотел расставаться с братом – с самого дня рождения они ни разу не расставались более, как на день.