Джордж Элиот - Адам Бид

– Вы, вероятно, будете считать мистера Терлэ превосходным соседом, уверяю вас. Вы непременно будете рады, что согласились на предложение, о котором я намерен сообщить вам, в особенности же, я надеюсь, потому что вы найдете его столь же выгодным для себя, как и для него.

– В самом деле, сэр, если это клонится к нашей же выгоде, то мне приходится слышать впервые о предложении подобного рода. Я думала: обыкновенно те получают выгоды на этом свете, которые сами умеют искать их; тем же, которые ждут, пока выгоды придут к ним сами, придется ждать долго.

– Дело в том, Пойзер, – сказал сквайр, не обращая внимания на теорию о светском благоденствии мистрис Пойзер, – при лесной ферме для той цели, которую имеет Терлэ, слишком много луговой земли и слишком мало пахотной, и он принимает ферму только на таком условии, чтобы сделать некоторый обмен. Его жена, по-видимому, не такая отличная хозяйка по части приготовления сыра и масла, как ваша. Теперь план, который я задумал, состоит в том, чтоб сделать небольшой обмен. Если б вы взяли пустотные луга, вы могли бы увеличить ваше сырное производство, а это дело должно быть так выгодно под управлением вашей жены, и я должен просить вас, мистрис Пойзер, чтоб вы снабжали мой дом молоком, сливками и маслом по рыночным ценам. С другой стороны, Пойзер, вы могли бы отдать Терлэ верхнюю и нижнюю полосы, и, право, в нашем сыром климате вы не были бы от того в убытке. Вы подвергаетесь меньшему риску, владея лугами, нежели владея нивами.

Мистер Пойзер сидел, нагнувшись вперед, держа локти на коленях, склонив голову на сторону и скривив рот. Очевидно, он сосредоточил все свое внимание на том, чтоб кончики пальцев, встречаясь, с совершенною аккуратностью представляли остов корабля. Человек он был слишком тонкий, чтоб не понять, в чем тут было дело, и не предвидеть в точности, с какой точки зрения будет смотреть на этот предмет его жена. Но он не любил давать ответы неприятные, разве только если дело касалось фермерской деятельности, он всегда готов был на уступку, лишь бы только не вступать в спор, наконец, все это дело касалось более его жены, нежели его. Таким образом, помолчав несколько минут, он поднял голову и кротко спросил:

– Что ты скажешь на это?

Мистрис Пойзер все время, пока молчал ее муж, не спускала с него глаз, в которых выражалась холодная строгость, но теперь она, покачав, отвернула голову, устремила ледяной взор на противоположную крышу коровьего хлева и, сколов свое вязанье свободною иглою, крепко сжала его в руках:

– Что я скажу об этом? А вот что: ты можешь делать, как хочешь, с твоими нивами, отдавать их или не отдавать до окончания твоей аренды, срок которой кончится вот в Михайлов день или, собственно, в Благовещение, через год; но я ни за что не возьму на свою шею еще луговой земли, ни из дружбы, ни за деньги… А ведь тут, сколько я могу видеть, нет ни дружбы, ни денег; тут есть дружба, да любовь некоторых людей к самим себе, да деньги, которые перейдут в чужие карманы. Знаю я, что есть люди на свете, которые родились, чтоб владеть землею, а другие, чтоб в поте лица трудиться на ней…

Тут мистрис Пойзер остановилась, чтоб перевести дух.

– И я знаю, что христианский долг велит людям повиноваться своим старшим, насколько плоть и кровь в состоянии вынести. Но никакой помещик в Англии, будь хоть это сам король Георг, не заставит меня сделаться мученицей, работать так, чтоб на мне остались одни лишь кости да кожа и терзаться, словно я масляник, который только годен для вмещения в себя масла.

– Нет, нет, дорогая мистрис Пойзер, конечно нет, – сказал сквайр, все еще уверенный в своей силе убеждения, – вы не должны мучить себя работой. Но неужели вы не думаете, что ваша работа скорее уменьшится, а не увеличится в таком случае? В аббатство требуется столько молока, что от увеличения вашей сырни у вас немного прибавится дела по производству сыра и масла. А я думаю: продажей молока вы извлечете наибольшие выгоды из вашей сырни, не так ли?

– Конечно, это правда, – сказал мистер Пойзер.

Он был не в состоянии скрыть мнение в деле фермерских выгод и забыл, что в этом случае этот вопрос не был чисто отвлеченным.

– Ну, не думаю! – сказала мистрис Пойзер с горечью, нехотя поворотив голову к мужу и смотря на пустое кресло. – По-моему, соглашаться с этим могут мужчины, которые сидят в углу у камина и воображают, все вот на свете так устроено, что может входить одно в другое. Если б вы могли сделать пудинг тем, что думали бы о тесте, то приготовить обед было бы легко. Каким образом знать мне, будет ли молоко требоваться постоянно? Кто поручится мне в том, что через какие-нибудь два-три месяца прислуге в аббатстве не будут выдаваться деньги, а ведь тогда она будет на своем коште и молоко мое уже не будет требоваться? Ведь тогда мне и ночи придется не спать, а все иметь в своей голове двадцать галенков молока. Дингаль не станет брать масла больше теперешнего; пусть он платит исправно хоть за то, сколько берет теперь. И должны мы будем откармливать свиней, пока будем принуждены умолять на коленях мясника, чтоб он только взял их, да половина их передохнет у нас от угрей. А доставка и переноска молока, которая займет человека и лошадь по крайней мере полдня, ведь это, я полагаю, нужно же вычесть из прибыли? Но есть люди, которые станут держать решето под насосом и надеяться, что донесут в нем воду до места.