Энтони Троллоп - Домик в Оллингтоне

По прибытии Джонни Имса в дом графа Дегеста его встретила леди Джулия.

– Любезный мистер Имс! Не могу выразить вам, как я рада вас видеть.

После этого она всегда называла его Джоном и во все время его отпуска обращалась с ним необыкновенно ласково. Нет никакого сомнения, что такое расположение к Джонни со стороны леди Джулии образовалось вследствие его подвига с быком, – нельзя также сомневаться и в том, что чувство это было следствием надежды, что молодой человек будет мужем Лили Дель, но я, с своей стороны, полагаю, что нанесенные Кросби побои были самой могущественной причиной этого расположения и любви. Особы, – особливо скромные и рассудительные старые особы, как леди Джулия Дегест, – всегда держатся мирных теорий и ненавидят всякого рода насилие. Леди Джулия непременно осудила бы того, кто осмелился бы посоветовать Имсу сделать нападение на Кросби, несмотря на то, подвиги храбрости всегда бывают дороги для женского сердца, и женщина, как бы она ни была стара и рассудительна, понимает и оценивает всю справедливость, которая может быть оказана посредством хорошей потасовки. Леди Джулия, если бы ее вызвали на разговор об этом предмете раньше, без всякого сомнения, сказала бы Имсу, что он сделает важный проступок, поколотив мистера Кросби, но дело было сделано, и леди Джулия полюбила за это Джонни Имса.

– Идите, пожалуйста, наверх, Виккерс проводит вас в вашу комнату, брата моего вы найдете где-нибудь вблизи дома, стоит только выйти, я видела его с полчаса тому назад.

Джонни, однако же, приятнее было занять кресло перед камином и побеседовать с хозяйкой дома, и потому ни тот, ни другая не оставляли своих мест.

– Итак, вы получили место частного секретаря, – нравится ли вам ваша новая обязанность?

– Обязанность мне нравится. Я люблю трудиться, но откровенно вам скажу, леди Джулия, мне не нравится сэр Рэфль. Впрочем, мне не следовало бы говорить этого, потому что он такой задушевный друг вашего брата.

– Задушевный друг Теодора! Сэр Рэфль Бофль!

Леди Джулия выпрямилась и приняла серьезный вид, ей, как видно, очень, очень не понравилось известие, что граф Дегест имеет такого задушевного друга.

– По крайней мере, он на дню раза по четыре говорит мне это. В будущем сентябре он непременно хочет приехать сюда.

– Неужели он говорил вам это?

– В самом деле. Вы не поверите, какой он забавный! И опять же голос его звучит как треснувший колокол, – самый неприятный голос, какой едва ли вы слышали в своей жизни. При нем всегда надо быть настороже, а то сейчас же заставит сделать что-нибудь такое, что… что вовсе не прилично для джентльмена. Вы понимаете… то, что должен делать курьер.

– Уж не слишком ли вы боитесь за свое достоинство?

– Вовсе нет. Если лорд Дегест попросит меня подать ему башмаки, я сбегаю за ними в Гествик и ничего не подумаю об этом, я знаю, что он мне друг, он имеет право послать меня, но я отнюдь не намерен делать подобных вещей для сэра Рэфля Бофля.

– Подавать ему башмаки!

– Да, Фиц-Говард подавал, наконец и ему не понравилось.

– Какой это Фиц-Говард? Не племянник ли герцогини Сент Бонгэй?

– Племянник, или кузен, или что-нибудь в этом роде.

– Ах, боже мой! – сказала леди Джулия. – Какой ужасный человек!

В этом роде происходила беседа между Джонни и графиней. За обедом в тот раз никого не было, кроме графа, его сестры и их гостя. Граф встретил Джонни с величайшим радушием и беспрестанно выражал свое удовольствие, похлопывая молодого друга своего по спине и отпуская шутки довольно смешные, хотя и не совсем остроумные.

– Ну что, Джон, не поколотил ли еще кого-нибудь?

– Покуда никого.

– Не привез ли с собой колпака, чтобы спать в парке на траве?

– Нет, но я привез великолепную трость для быка, – сказал Джонни.

– Да, мой друг, – шутки в сторону, – сказал граф. – Придется продать его, а это меня сильно огорчает. Не знаю, что с ним сделалось: после того случая с ним просто невозможно справиться, недавно сшиб с ног Дарвеля! Скверно, очень скверно! Однако тебе надо одеться. Помнишь, каким ты пришел к обеду в тот день? Никогда я не забуду, как Крофтс выпучил глаза! Впрочем, отправляйся – до обеда остается всего двадцать минут, – а для вас, лондонцев, нужен по крайней мере час.

– Как частный секретарь, он имеет право на некоторое снисхождение, – сказала леди Джулия.

– И в самом деле! Я совсем позабыл. Сделайте одолжение, мистер частный секретарь, сегодня не задумывайтесь долго над великолепием вашего шейного банта, потому что за обедом, кроме нас, никого не будет. Этот случай представится вам завтра.