Ганс Эверс: Сердца королей

Совершенно непонятно, почему Вы до сих пор еще не явились ко мне? Я повторяю, что я - старый человек; поэтому для обеих сторон было бы лучше немедленно покончить с нашим делом, так как моя смерть - событие в высшей степени неприятное, но вполне возможное - может помешать нашему свиданию. Поэтому я непременно жду вас завтра утром, в половине двенадатого, в моем ателье. Но не извольте приходить раньше этого срока, потому что я встаю поздно и не имею никакого желания ради Вас сползать с постели ранее обыкновенного.

Мартин Дролинг"

Герцог показал письмо своему адъютанту.

- Опять никакого адреса. Очевидно, он полагает, что мы и без того должны знать, где он живет. Что ж, он прав: мы теперь это знаем! Как вы думаете, уж не повиноваться ли нам строгому приказанию господина Дролинга? Давайте отправимся завтра утром, милый Туальон, но только так, чтобы быть у него, по крайней мере, на полчаса раньше. Я думаю, он будет забавнее в гневе.

№ Герцог и г. Де Туальон-Жеффрар, задыхаясь, одолели четыре высокие лестницы грязного дома внутри двора и постчались в большую желтую дверь, на которой была прибита старая дощечка с именем: "Мартин Дролинг".

Но они стучали тщетно. Ничто не шевелилось за дверью. Они кричали и колотили в дверь рукоятками своих палок. Герцога забавляла эта осада, становившаяся все более и более ожесточенной. В конце концов оба посетителя подняли настоящий адский шум.

Внезапно услышали они где-то далеко за дверью дрожащий голос: - Что там такое? Что случилось?

- Вставайте, папа Дролинг! Вставайте! К вам гости! - воскликнул герцог, чрезвычайно развеселившийся.

- Я встану, когда мне будет нужно, - послышалось в ответ, - а не тогда, когда это будет угодно вам.

Но герцог был в настроении.

- Мы будем штурмовать крепость! - воскликнул он и скомандовал: - Пли!

Оба стали ломиться в дверь, которая трещала по всем швам. В промежутках они барабанили по ней палками и снова кричали:

- Вставайте, соня! К вам гости! Вон из постели!

Изнутри послышались невнятные ругательства и звук подпрыгивающих шагов.

- Делайте, что хотите, но вы не войдете сюда, пока я не умоюсь, не оденусь и не позавтракаю!

Герцог уговаривал. Просил, проклинал - все напрасно. Он не добился никакого ответа. Наконец он покорился и уселся вместе с адъютантом на верхней ступеньке лестницы.

- Теперь я могу лично познакомиться с неприятным занятием сидения в передних№ но только передняя здесь чересчур плоха. Я отомщу за это.

Из мемуаров княгини Меттерних известно, что герцог в самом деле отомстил. С каким-то истинным сладострастием он потом заставлял посетителей целыми часами сидеть в его передних. Нередко он допускал к себе иных, только что явившихся, просителей просто для того, чтобы доставить себе удовольствие еще дольше заставить ждать других, которые и без того уже три часа сидели в передней№

Наконец за дверью зашевелились. Послышалось звяканье ключа в замочной скважине, отмыкание засова и глухой шум от падения тяжелой железной перекладины.

Вслед за тем дверь открылась, и показался маленький бледный человечек в костюме времен первого консульства. Его платье было когда-то элегантно, но полиняло и износилось. Морщинистое безбородое маленькое лицо измученно выглядывало из-за огромного черного галстука. Сверху оно было обрамлено целой копной грязно-белых волос, которые в диком беспорядке торчали над головою.

- Я - Мартин Дролинг, - промолвил человечек. - Что вам угодно?

- Вы пригласили нас сегодня утром к себе№ - начал герцог.

Но маленький художник прервал его. Он вытащил из кармана тяжелые серебряные часы и поднес их к носу герцога.

- Я просил вас прийти ко мне в половине двенадцатого, не раньше. А сколько часов сейчас? Одиннадцать часов двадцать минут! И вы уже с полчаса выкидываете здесь ваши нелепые шутки. В наказание вы заплатите за каждую мою картину на тысячу франков больше. Кто из вас господин Орлеанский?

Адъютанту показалось, что старик в своем обращении с герцогом зашел уже слишком далеко. Он счел своим долгом направить его на путь истинный и, показывая на герцога, промолвил значительным тоном:

- Господин Дролинг, перед вами Его Королевское Высочество, герцог Орлеанский.

Маленький художник вскипел от ярости:

- Называйте этого господина, как вам нравится. Мне нет до этого никакого дела. Но мне позвольте именовать его так, как он зовется. Кто, собственно, вы-то сами? Не пожелаете ли назвать мне себя?