Роальд Даль - Еще одни невероятные истории

— Он что-то задумал, — сказала мама. Ее лицо окаменело.

— Только что?

— Не знаю, — бросила мама. — Но непременно узнаю. Пошли.

Она взяла меня за руку, и мы с ней вместе перешли улицу. Затем свернули налево.

— Ты его видишь? — спросила мама.

— Да. Вон он. Сворачивает за угол.

Мы дошли до угла и свернули направо. До старичка было ярдов двадцать. Он трусил по тротуару, как кролик, и нам, чтобы не отстать, приходилось очень спешить. Дождь лупил еще сильнее, чем прежде, и я видела, как с полей его промокшей шляпы стекает на плечи вода. А вот нам под нашим большим шелковым зонтиком было уютно и сухо.

— Что же он все-таки задумал? — спросила мама.

— А что, если он повернется и заметит нас? — спросила я.

— А мне плевать, — сказала мама. — Он нам соврал. Сказал, что не может уже идти, что буквально валится с ног! Он — бессовестный лжец! Он самый настоящий жулик!

— Ты хочешь сказать, — сказала я, — что он все-таки не титулованный джентльмен.

— Помолчи немного, — сказала мама.

На следующем перекрестке старичок опять свернул направо.

Затем он свернул налево.

Затем направо.

— Я от него так не отстану, — сказала мама.

— Он исчез! — закричала я. — Куда же он делся?

— Он вошел вон в ту дверь! — сказала мама. — Я это видела! В тот дом! Господи, да это паб!

Это действительно был паб. «Красный лев» — гласила надпись на его фасаде.

— Ты же не думаешь, мамочка, туда зайти?

— Нет, — сказала мама. — Мы посмотрим через окно.

Вдоль всего фасада паба было большое окно; с той стороны стекло чуть запотело, но все равно видно было прекрасно, особенно если подойти вплотную.

Мы стояли у окна паба, тесно прижавшись друг к другу. Я цеплялась за мамину руку. Огромные капли гулко стучали по зонтику.

— Вон он, — сказала я. — Вон там.

Зал был полон людей и сигаретного дыма, и наш старичок был в самой гуще всего этого. Он успел уже снять пальто и шляпу и теперь проталкивался сквозь толпу к стойке бара. Протолкавшись, положил ладони на стойку и что-то сказал бармену. Я видела, как двигаются губы; он делал заказ. Бармен отвернулся и через несколько секунд подал ему небольшой стаканчик, полный до краев светло-бурой жидкости. Старичок положил на стойку фунтовую ассигнацию.

— Это мой фунт! — прошипела мама. — Это надо же такое нахальство!

— А что там в стаканчике? — спросила я.

— Виски, — сказала мама. — Чистый виски.

Бармен не дал с фунта никакой сдачи.

— Видимо, это тройной виски, — сказала мама.

— Что такое тройной? — спросила я.

— В три раза больше нормальной порции, — ответила мама.

Старичок взял стакан и поднес его к губам. И осторожно наклонил. Затем он наклонил его сильнее… еще сильнее… еще сильнее… и очень скоро весь этот виски исчез в его горле одним длинным глотком.

— Недешевая выпивка, — заметила я.

— Это попросту смехотворно! — сказала мама. — Ты представь себе, заплатить целый фунт за то, что можно проглотить одним глотком!

— Это обошлось ему больше чем в фунт, — поправила я. — Это обошлось ему в двадцатифунтовый шелковый зонтик.

— Вот именно, — согласилась мама. — Он просто сумасшедший.

Старичок стоял у стойки с пустым стаканом в руке. Он тихо улыбался, и по его круглому розовому личику разливалось золотое блаженство. Я видела, как кончик его языка облизнул седые усы, словно в поисках последней капли драгоценного виски. Он медленно отвернулся от стойки и стал проталкиваться назад, туда, где висели его пальто и шляпа. Он надел шляпу. Надел пальто. Затем с великолепной небрежностью, так что никто бы ничего не заподозрил, прихватил с вешалки один из многих мокрых зонтиков, которые там висели, и направился к выходу.

— Ты только посмотри! — воскликнула мама. — Ты видела, что он сделал?

— Тсс! — прошептала я. — Он выходит.

Мы опустили зонтик, чтобы скрыть свои лица, и опасливо выглянули снизу.

Старичок вышел, но даже не взглянул в нашем направлении. Он раскрыл над головою свой новый зонтик и поспешил по улице в ту сторону, откуда пришел.

— Так вот чем он тут пробавляется! — сказала мама.

— Чисто сделано, — сказала я. — Супер.

Мы последовали за ним и пришли на главную улицу, где встретили его впервые, а затем пронаблюдали, как он легко и непринужденно обменял свой новый зонтик на еще одну фунтовую ассигнацию. Этот зонтик достался высокому тощему парню, у которого не было даже пальто и шляпы. Как только сделка была завершена, наш старичок заспешил по улице и быстро потерялся в толпе. На этот раз он ушел в другом направлении.