Мохан Ракеш - Хозяин пепелища

Когда Бэла спускается по лестнице, у нее такое чувство, что она уносит с собой отсюда то неотъемлемое и сокровенное, что было ее единственным достоянием в стенах этого дома.

_____

Перед заходом солнца на песчаный берег, широкой полосой протянувшийся вдоль моря, стекается из города пестрая, разношерстная толпа: богатые идут сюда, чтобы насладиться вечерней прохладой, люди со средним достатком — просто поглазеть и потолкаться среди нарядно одетой публики, а бедняки — чтобы поднести кому-нибудь ковер или корзинку с провизией и заработать несколько анн. В эти часы на берегу можно встретить и индуса в дхоти, и правоверного мусульманина в красной феске, и даже патера в сутане. С наступлением сумерек на пляже вспыхивают электрические фонари, и тогда весь берег сверкает и переливается огнями словно драгоценное ожерелье на темно-синем бархате южной ночи.

В этот вечер в толпе у моря бродил мальчишка лет тринадцати. Смуглый, почти черный цвет лица выдавал в нем южанина. Был он бос, с непокрытой головой; на худеньком теле — только длинная застиранная рубаха да короткие грязные штаны. Из-под копны спутанных жестких волос весело и озорно сверкали большие черные глаза. Приблизившись с независимым видом к полуразобранной шамияне [41] Шамияна — полотняный шатер. , маленький оборванец смело наступил на расстеленное на песке полосатое полотно, встал в позу оратора, выбросил вперед руку и принялся что-то вполголоса декламировать. Какой-то мужчина прикрикнул на незваного гостя и швырнул в него палкой. Мальчишка показал ему язык и отпрыгнул в сторону, но при этом налетел на нищего, который жалобным голосом вымаливал подаяние. Нищий выругался. Мальчишка состроил ему рожу, поддел ногой обломок кирпича и отшвырнул далеко в сторону.

Вдали в последних лучах солнца нежно золотился Малабарский холм. По его склону змеей вилась дорога, а по ней, точно букашки, поблескивая, бежали вереницей легковые машины. Мальчишка засмотрелся на них и ушиб ногу о камень, торчавший из песка. Охнул, присел на корточки, присыпал ссадину мелким песком, а потом, бормоча какое-то заклинание, сдунул песчинки с ладони.

Ниже, шагах в тридцати, лениво вздыхало море. Волны одна за другой набегали на берег и с мягким шорохом откатывались назад, оставляя на песке белую каемку пены. Им на смену спешили новые волны, и казалось, что каждая старается забежать дальше своей предшественницы.

А над морем, у самой линии горизонта, вытянулись два темных облака. Они почти слились в одно и были похожи на двух гигантских крокодилов, сцепившихся в смертельной схватке. Мальчик долго, не мигая, следил за их борьбой. А когда один крокодил проглотил другого, он махнул рукой и, присев на песок, стал собирать выброшенные морем раковины. У его ног копошились маленькие крабы и еще какие-то безымянные твари. Битые раковины мальчик отбрасывал в сторону, а целые протирал подолом рубахи, отбирал из них самые красивые и засовывал в карман.

Между тем сумерки сгустились, и находить раковины становилось все труднее. Мальчик поднял с песка большую раковину и долго вертел ее в руках. Да, красивая, очень красивая, но край у нее отбит… Наконец он вздохнул и бережно положил свою находку на прежнее место. Несколько минут простоял, не двигаясь, наблюдая за темными, мягко рокочущими волнами, потом повернулся в сторону шоссе. Глазок светофора равнодушно мигал, становясь из красного желтым, из желтого — зеленым. Глухо урча, по асфальту мчались большие красные автобусы и приземистые, блестящие лаком легковые машины.

Мальчишка пошел вдоль берега в людской толчее, с любопытством вглядываясь в каждое лицо, в каждую фигуру. Он увидел продавца воздушных шаров, который привязал свой товар к фонарному столбу. Проходя мимо, маленький бродяжка как бы нечаянно зацепил бечевку, и вся многоцветная гроздь шаров всколыхнулась и заблистала в лучах фонаря. Продавец сердито обернулся, но озорник уже убегал большими прыжками, придерживая набитый раковинами карман.

Вскоре в его голове родилась новая затея. С лукавым видом оглядевшись по сторонам, он сцепил руки за спиной, судорожно задергал головой и заковылял по берегу, едва переставляя негнувшиеся ноги, словно парализованный. Так он доковылял до невысокой каменной колонны, в темной нише которой можно было различить изваяние какого-то божества. Он дважды обошел колонну и вдруг, будто чудом исцелившись от недуга, вприпрыжку помчался туда, где в ярком круге света под фонарем несколько человек — видимо, одна семья — играли в мяч. Теребя пальцами свою давно не мытую шевелюру и одновременно почесывая правой пяткой икру левой ноги, мальчик с жадным интересом стал следить за игрой. Но уже через минуту все его внимание сосредоточилось на девушке лет шестнадцати, тоненькая фигурка которой вместо пояса была стянута сложенной вчетверо голубой шалью. Всякий раз, когда мячик пролетал над ее головой, девушка быстро подпрыгивала, стараясь его перехватить. Мальчуган так увлеченно следил за ней, что непроизвольно повторял все ее движения: то настороженно застывал в ожидании, то стремительно взвивался вверх.