Ханс Браннер: Избранное: Предисловие Э. Переслегиной

”Игрушки” и по форме, и по композиции заметно отличаются от последующих крупных произведений Браннера. Этот роман написан в традиции датского социального романа 30-х годов, названного в Дании ”романом о коллективе”. Так называли роман, в центре которого оказывается группа людей, связанных общим местом работы или жительства. Наиболее полно эти тенденции выразились в книгах ”Поденщики” и ”Новые времена” Ханса Кирка, ”Хлеб насущный” и ”Мир ждет” Кнута Беккера, ”Конторский люд” Лека Фишера, ”Жить-то ведь надо” Харальда Хердаля.

Роман Браннера ”Игрушки” рассказывает историю датской торговой фирмы, служащие которой постепенно попадают в зависимость от заведующего отделом Феддерсена, обманом, подачками, штрафами, интригами, угрозами подчинившего себе их. ”Новый порядок”, заведенный Феддерсеном, выдвинул и новых людей доносчиков, лжецов, эгоистов, не признающих никаких моральных ценностей.

Здесь впервые возникает тема конформизма, которая потом, в романах ”Наездник” и ”Никто не знает ночи”, перерастет в тему предательства и коллаборационизма.

Уже в этом первом романе Браннера проявляются излюбленные художественные приемы писателя: игра черного и белого, света и тени, ночи и дня, символика, связанная с водой, рыбами, мышами, червями, пустотой и т. д. Из всего многообразия действующих лиц ”Игрушек” несколько персонажей перейдут в последующие книги писателя и станут постоянными его героями. Прежде всего это диктатор, сильный человек, ради власти идущий на все. В ”Игрушках” — Феддерсен, потом Хуберт в ”Наезднике”, в романе ”Никто не знает ночи” — Габриэль. С другой стороны это, например, противостоящий Феддерсену в романе ”Игрушки” Мартин Линд, студент-медик, слабый, мягкий человек, встречающийся в критической ситуации с необходимостью сделать выбор и выбирающий свободу, любовь, добро, путь морального самоусовершенствования.

В этом противопоставлении — один из парадоксов Браннера: сила оборачивается слабостью, а слабость — силой.

Осознавая все ближе надвигающийся ужас фашизма и войны, Браннер вновь и вновь поднимал вопрос о том, с каким запасом добра, с какой мерой сопротивления злу пришли люди к ситуации, которая потребует от каждого решительных действий.

Становящийся реальностью феномен тирании, описанный в ”Игрушках”, вызывает у людей в ответ феномен страха, и именно он начинает определять в то время мироощущение многих сограждан Браннера, самого писателя и тональность его произведений конца 30-х — начала 40-х годов. Не принимаемая Браннером жесткая доктрина силы, сильного человека еще более сконцентрировала внимание писателя на людях слабых, беззащитных, добрых и бедных. К своим положительным героям Браннер относился с нежностью, симпатией и пониманием, хотя почти всегда они робки, беззащитны. Среди них немало детей, которых Браннер описывает, пожалуй, с наибольшей глубиной и проникновением. В новеллах этого времени варьируются образы ”ребенка, играющего на берегу”, ”плачущего ребенка”, ”одинокого ребенка”, ”обиженного ребенка”. Этот мотив внес в скандинавскую литературу любимый Браннером Кнут Гамсун, увидевший в каждом своем взрослом герое непонятого, одинокого ребенка.

Тема взаимоотношений детей и взрослых беспокоила Браннера на протяжении всего его творческого пути. В некоторых новеллах родителям нет никакого дела до того, что у их ребенка свой собственный мир, что ему нужны друзья, что у него могут быть свои увлечения, пристрастия. Так, мать не понимает, что у ребенка нельзя отнимать единственное живое существо, заменяющее друзей, — маленькую мышку (рассказ ”Мальчик и мышонок”). Новелла ”Три мушкетера” раскрывает перед читателем мир детской фантазии, ребяческой романтики, жажды приключений. Наряду с этими темами Браннер не проходит мимо социальной проблематики. Кризис и безработица, социальное неравенство, отчуждение людей — все это и многое другое мы встретим в новеллах из первого сборника Браннера ”Скоро нас не будет (1939) — ”Власть денег”, ”Субботний вечер”, ”Исаксен”, ”Ингеборг”.

В предвоенные годы писателем написаны лучшие его новеллы, в которых мастерство художника, казалось, достигло совершенства. Малая форма, столь любимая Браннером, принесла ему славу настоящего виртуоза слова, владеющего способностью глубокого проникновения в материал и искусством при помощи намека, полутона наполнить отдельные эпизоды глубоким смыслом, придать образу того или иного персонажа особую значимость.