Ник Хорнби - Логорея

А Джордж тем временем пытается уверить всех, что он ничего не ест, хотя на самом деле это не так. Приготовив завтрак, мама должна убедить его, что завтрак для Сэма, а потом отвернуться, чтобы Джордж мог его съесть. (В школу еду приходится проносить тайком, пряча ее в мешке с плавками и полотенцем.) Сэм обожает все белое, особенно стиральные машины, и потому во время двухнедельной поездки в Лондон его каждый день водили в новую прачечную, и он просто светился от радости. А еще он любит смотреть на бутылки с чистящими средствами сквозь узорчатое стекло в двери. Джордж повторяет фразы, услышанные в фильмах. «Меня подставили люди из правительства», – признался он как-то учителю, прыгая на батуте. (По определенным причинам батуты являются важной частью нашей жизни.) «Кен Рассел еще будет локти кусать от зависти», – загадочно пообещал он в другой раз. Страсть к сушилкам для хмеля, стиральным машинам, попытка убедить всех, что ты не ешь, хотя на самом деле ешь... Видите? Такое действительно могла придумать только сама жизнь.

Мне не хотелось бы, чтобы у вас сложилось впечатление, будто жизнь с аутичным ребенком – это сплошное веселье. Есть много такого... что весельем никак не назовешь. Но я хочу лишь заметить – как и Шарлотта Мур, – что если вам интересны странности, разнообразие и красота человечества, то в аутизме вам будет чему подивиться. Это первая книга об аутизме, которую я готов посоветовать тем, кто хочет узнать о нем побольше. Там рассказано об обучении, диете, возможных причинах аутизма – то есть почти обо всем, что влияет на будничную жизнь родных аутичного ребенка. К тому же родителям становится немного проще относиться к тем уступкам, на которые иногда приходится идти: «Сегодня Джордж позавтракал шестью шоколадными конфетами, запив их водой с лимоном. Но я была довольна – на самом деле довольна, – ведь в последнее время он вообще ничего не ел». У нас в доме происходит то же самое, только с чипсами.

Думаю, эту книгу быстро раскупят бабушки и дедушки, тетушки и дядюшки, которые хотят узнать правду об аутизме. Я читал «Джорджа и Сэма», слушая удивительно красивый новый альбом Дамиена Райса, и я тогда невольно ощутил, как в музыке отражается книга, а в книге – музыка, и я почувствовал себя абсолютно счастливым человеком, я был счастлив, что мой сын такой, какой он есть. А это дорогого стоит. Надеюсь, в США у «Джорджа и Сэма» найдется издатель.

Пару месяцев назад я переживал, что позабыл многое из прочитанного. Теперь все изменилось, и я безумно рад: ведь позабыв все, я могу заново прочитать свои любимые книги, как будто я их никогда и не открывал. Я помнил последнюю фразу из «Сирен Титана», но все остальное было для меня как в первый раз, и умный чудесный роман Воннегута оказался прекрасным завершением той линии, начало которой положила Шарлотта Мур: после ее книги я смог взглянуть на этот мир проще, как будто со стороны. Я начинаю понимать: книги во многом схожи с едой, и мозг сам говорит нам, когда нам нужен литературный салат, шоколад или же литературное мясо с картошкой. Я прочитал «Мяч и деньги», поскольку мне нужно было перекусить на скорую руку чем-нибудь легким после килограммового стейка от Уилки Коллинза. «Сирены Титана» стали ответом на «Джорджа и Сэма», при этом работа Шарлотты Мур стала смотреться даже лучше. Так с чем сравнить роман Воннегута? С горчицей? Пищевой добавкой? Бокалом бренди? Как бы то ни было, он пришелся мне по вкусу.

Курение – это плохая привычка. Но если бы я не курил, то никогда бы не встретился с Куртом Воннегутом. Нас обоих пригласили на роскошную вечеринку в Нью-Йорке, и я, выскользнув на балкон, чтобы покурить, встретил там его. Мы поговорили о Сесиле Форестере, если мне не изменяет память. (Это просто такое дурацкое выражение. Естественно, я все помню.) В общем, запрещайте детям курить, но тогда обязательно предупреждайте, что в таком случае им никогда не представится возможность дать прикурить самому великому американскому писателю из ныне живущих.

Утро понедельника. Мы, ясное дело, спешим. Любая мать троих детей школьного возраста, еще и работающая, в понедельник утром все делает в спешке.

Джорджу почти тринадцать. Он превращается в подростка, сам этого не понимая. Не понимал он и того, какое впечатление производит на людей его неземная красота. На кухню он заходит голым. Он подбирается поближе к плите и сидит там, играясь с куском картона. Я отправляю его одеваться; он весь раскраснелся от тепла. Он возвращается в одежде, но на нем все шиворот-навыворот.