Жорж Экоут - Из мира «бывших людей»

Зволю отличается по-своему чувством чести: он никогда не предавался малейшему хищению у своих случайных хозяев. Перед наступлением праздника св. Николая и Рождества, он показывает богатство своей изобретательности и весёлости, создаёт последнюю моду, пускает в обращение современную игрушку за два су. Камло вырывают её друг у друга.

Бюгютт же занимает отдельную комнату на улице de l'Epèe, в центре квартала Маролль со своей старушкой матерью и двумя детьми, оставленными одной его возлюбленной; он признал мальчишек своими, но он расстался с девушкой, с которой он не соглашался никогда жить, как законный супруг и которая его покинула, к тому же, чтобы начать новые любовные опыты.

В отличие от своих товарищей, Бюгютт любит работать честно, и никакое дело его не отталкивает. Он был и землекопом, и чистильщиком стоков, и метельщиком улиц. Долгое время он был связан с делом вывоза нечистот; он поднимал, как пёрышко, шайки и ковши с отбросами и опрокидывал на телеги с лёгкостью атлета и философскою непринуждённостью, что вызывало удивление у его товарища по тяжёлой работе. Как выгрузчик, он помогал нагружать лодки; он тянул другие на берег канала, до тех пор, пока канат не покрывал мозолями его плечо, как у галерного невольника. К несчастью, он иногда пьёт, в особенности, в дни получения заработной платы. Под предлогом защиты интересов какого-то товарища, он хочет отомстить своему патрону и наносит удар, после чего ему приходится предлагать свои рабочие руки в другом месте. В последний раз ему казалось, что он, наконец, нашёл то, что ему подходило. Собственник одного танцевального зала пригласил его, чтобы поддерживать порядок и разнимать дерущихся, когда произойдёт ссора; но Бюгютт настолько серьёзно относился к своим обязанностям, что под предлогом удаления дерущихся, он чуть не убивал их и тем самым навлекал тягостные процессы на своего хозяина, который, в конце концов отказал ему.

Храбрый и красивый Бюгютт, жертва своей силы: геркулес без работы!

Я буду долго помнить, как в этот январский день, с туманной погодой и тающим снегом, я увидел его панталоны из рыжеватого бархата, точно из сверкающего золота, с тонкими парчовыми полосами, ткань которых казалась растопленной бронзою и впечатление которых было так сильно, что не смея предложить ему обмен, я блуждал перед лавками, торгующими рабочим скарбом, желая найти там что-нибудь равное этой чудесной одежде бедняка, но нигде не было такого блеска, таких фосфорических вспышек, такой красоты! К тому же, если бы эта одежда и существовала, если б она показала всё своё очарование, разве не нужно было бы, чтобы её носил исключительно Бюгютт? Я не сливаю этого впечатления, производимого роскошно и хорошо приспособленною одеждою с другим впечатлением; в один из тоскливых дней, на набережной Шельды, я увидел панталоны, но на этот раз зеленоватые, починенные лоскутами разных оттенков, в гамме лиловых и красноватых цветов, на ногах одного землекопа, блуждавшего с товарищами. Ласка, наслаждение для взора! Чтобы дольше видеть, как переливаются и отдаются в разные стороны складки этих великолепных панталон, при ходьбе безработного, на котором они были надеты, я не терял его из вида и кончил тем, что дошёл охотно с ним до прилавка трактира.

Но Бюгютт носит панталоны, может быть, ещё более декоративно! С тех пор, как он узнал о моём влечении к этой части его туалета, он больше с ней не расстаётся. Из красивых, какими они были, они стали чудесными, трогательными, как поле битвы или «дом, где совершено преступление»!

Ах, если бы они умели говорить! Но что я сказал? Они говорят, и как красноречиво. Спросите скорее у матери сильного молодца. Она расскажет вам о них целую Одиссею. По поводу каждой отдельной дырки, каждой отдельной заплаты, добрая старушка снова вспоминает, разумеется, все перипетии, пережитые этим бархатом. Каждый раз, когда она заставляет иголку бегать по изношенной одежде, она прибавляет новый куплет к жалобной песенке.

Здесь вот эти красивые, панталоны, коричневатые и как бы прокопчённые, были прорваны во время ссоры, после того, как он тянул жребий; там их пьяный хозяин разорвал их на колене; здесь, бездельник, немного навеселе, положил свою ещё не потухшую трубку в карман, и бархат загорелся бы как трут, и молодец мог бы поджарить свои окорока; в другой раз, бедный бокс, как он называет эти знаменитые панталоны на брюссельском фламандском говоре, был изъеден негашёной известью, в которую его толкнули; здесь их запачкали пивом; это пятно от жира, это от вина, а это от крови! Мать Бюгютта будет без конца рассказывать вам о приключениях, про которые сообщает ей этот ветеран имущества её здорового сына. Таким образом, по поводу этого красного пятна, она расскажет вам, как её сын разбивал камни, как его инструмент уклонился в сторону и сорвал на нём кожу в трёх местах. Раненый вернулся в Маролль, волоча ногу и заботясь о том, чтобы отогнать собак, привлечённых его панталонами, смоченными кровью.