Уолдо Фрэнк - Смерть и рождение Дэвида Маркэнда

Вы наводнили всю страну клеветой на нас.

Теперь, чтобы окончательно погубить нас, вы решились открыть шахты, поставив в них штрейкбрехеров, набранных по городским трущобам.

В то же время мы старались сдержать возмущение рабочих, что нам в значительной мере удалось, за исключением одного случая насилия, совершенного несколькими людьми, обезумевшими от горя, когда их дома сожгли, их жен убили, их детей обрекли на голод.

Мы терпеливо ждали. Больше ждать мы не будем.

Вы объявили нам бесчеловечную войну. Как американцы, мы должны ответить вам войной.

Вы хотите отнять у нас жизнь. По крайней мере мы встретим смерть в бою.

Вот наш ультиматум:

ЗАКРОЙТЕ ШАХТЫ И УДАЛИТЕ ШТРЕЙКБРЕХЕРОВ.

ОСВОБОДИТЕ НАШИ СЕЛЕНИЯ ОТ УБИЙЦ, ОДЕТЫХ В ПОЛИЦЕЙСКУЮ ФОРМУ.

ПРИМИТЕ ДЛЯ ПЕРЕГОВОРОВ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ НАШЕГО ПРОФСОЮЗА.

ЕСЛИ ВЫ НЕ ПОДЧИНИТЕСЬ В ТЕЧЕНИЕ СОРОКА ВОСЬМИ ЧАСОВ, МЫ СНИМАЕМ С СЕБЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ПОСЛЕДСТВИЯ".

День, догорев, мягко утонул в снегу. В белом сумраке гор небольшая группа людей спускалась к сверкавшим внизу городским огням. Их было пятеро: вооруженные винтовками местные руководители профсоюза, в прошлом стойкие республиканцы и ревнители церкви. Выйдя на шоссе, они разместились в двух закрытых автомобилях: цепи звякнули на снегу, и машины покатили в Хоутон.

Они очутились наконец в низкой комнате, уставленной по стенам собраниями законов в желтых переплетах. У длинного стола сидели рядом четыре человека, напротив стояло пять свободных стульев. Все четверо поднялись. Лоури, крупнейший из местных углепромышленников и самый богатый человек в Хоутоне, был приземист, с жабьим туловищем и красным лицом, на котором светились зеленые глазки и рот захлопывался, точно капкан. Рядом с ним был судья Фритер, местный представитель окружного суда Соединенных Штатов, огромный мужчина с высоким лбом, седыми локонами, орлиным носом и свирепыми маленькими глазками. По другую сторону Лоури, поигрывая значком Фи-Бэта-Каппа [значок, указывающий на принадлежность к одному из студенческих объединений], стоял прокурор округа, Линкольн, низколобый молодой человек, аккуратный и подобранный; а рядом с судьей находился человек с круглым как луна лицом, с глазами водянисто-голубого цвета, приплюснутым носом и пухлыми ручками - губернатор штата Гарент. Лоури представил всех, начав с губернатора. Они пожимали шахтерам руки, повторяя без конца:

- Очень рады познакомиться, сэр.

Шахтеры бережно уложили ружья под стол; потом все в ледяном молчании опустились на свои места. На одно мгновенье над столом между ними нависла истина. Губернатор раскрыл рот, чтобы ее рассеять; вибрирующий тенорок, исходивший от его лунного лика, бархатом ласкал уши сидящих рядом, но чувствовалось, что даже в отдаленных отрогах Апалачских гор он был ясно слышен. Губернатор сказал:

- Друзья мои, я предпочел явиться сюда к вам, вместо того чтобы вызвать вас к себе, как полагается губернатору. Я ведь сам родился в соседнем округе, чуть подальше отсюда, в долине. Я себя здесь лучше чувствую, как-то мне тут больше по себе, чем в столице. - Губернатор усмехнулся, но тут же его лицо торжественно вытянулось. - Итак, раз уж я здесь, я хочу, чтобы вы мне рассказали, чего вы хотите, во всех подробностях, хоть бы нам пришлось просидеть до зари. А прибыл я сюда, чтобы сказать вам как губернатор вашего штата: если только вы имеете право на то, чего добиваетесь, если, повторяю, вы, как американцы, имеете право на это, клянусь богом, господа, вы получите свое!

Лейф Логан, представитель горняков, стал говорить об основном требовании бастующих: о праве вступать в любой союз по своему желанию. Товарищи помогали ему. Хозяева слушали с деланным уважением и ловко сворачивали на другой вопрос: отчего, собственно, началась стачка? Что за недоразумения с заработной платой, рабочим днем, лавками и квартирами компании, с шахтной охраной и весовщиками? Они хотят знать, в чем дело. Они _должны_ знать. Можно было подумать, что они свалились с луны, и до этого момента им ничего не было известно. Они перешли на конфиденциальный тон. Они рассказывали шахтерам о все возрастающих налогах, о конкуренции других угольных копей, о распределении дивиденда и об убытках компании. Они приводили цифры... ошеломляюще точные, неоспоримые цифры. Они выражали удивление по поводу образа действий некоторых шерифов и стражников; но ведь это исключения, конечно, нет правил без исключений. Когда они услышали о том, что дети шахтеров не получают молока, губернатор поднялся со своего места, сжав кулаки, и обрушился громом на Лоури и Линкольна. Затем, не приняв никакого решения, но распространяя вокруг себя атмосферу доброты и человечности, они перевели разговор на вопрос о профсоюзе.