Эрнст Гофман - Ошибки (Перевод Н М Берновской)

- Ха! - вскричал двойник. - Я понимаю, Вы предполагали, что увидите другой облик. Однако ваши сомнения пробуждают и мои, потому что простое предположение я не могу считать определённостью и не могу считать вас тем, кого здесь ожидали, пока Вы не подтвердите своей личности, правильно ответив на простой вопрос. Действительно ли вы, мой уважаемый гость, верите в гармонию психических сил при условии повышенной деятельности церебральной системы, независимую от животного характера физического существования?

Гф. совершенно оторопел от этого вопроса, смысл которого был ему непонятен, и подгоняемый одним только страхом, от всей души воскликнул: "Да!"

- О! - Обрадовался двойник, - о, сударь, теперь вы доказали, что имеете законное право принять от меня завещание дорогого мне лица, и я вручу вам его немедля.

Тут двойник извлёк маленький небесно-голубой бумажник с золотым замочком, в котором был и ключик.

Гф. Почувствовал, что сердце его замирает, когда увидел тот самый роковой небесно-голубой бумажник, который барон Теодор фон. С нашёл и снова потерял. С надлежащей вежливостью он взял сокровище из рук своего двойника и хотел его любезно поблагодарить, но тут в атмосфере возникло нечто пугающее и таинственное, острый сверкающий взгляд двойника вдруг настолько выбил его из колеи, что он уже совсем не понимал, что делал.

Резкий звонок рассеял оцепенение. Это он сам позвонил в колокольчик у дома № 97. И, полностью приходя в себя, заговорил в восторге: "Что за великолепный природный инстинкт, доходящий до самых глубин! В тот момент, когда я и физически, и психически ощущаю какую-то неуверенность, он ведёт меня к моему дорогому другу доктору Г. М., который быстро поможет мне встать на ноги, как это уже бывало". Гф. подробно рассказал доктору М. обо всём невероятном и ужасном, что с ним произошло двумя домами дальше вперёд или назад, и жалостным голосом попросил поскорее прописать ему средство, которое разгонит страхи и все тяжёлые последствия. Доктор М., обычно очень серьёзно говоривший с пациентами, рассмеялся прямо в лицо ошарашенному Гф. и сказал, что против такого приступа болезни, который случился с Гф. и ещё продолжается, нет иного лекарства, кроме некоего шипучего напитка, который пока герметически закупорен в бутылках, но если начнёт пениться, то может подарить ещё и не таких прекрасных духов - куда интереснее двойников, Шнюспельпольдов и прочей запутанной чепухи. Но сначала пациенту надлежит как следует поесть. Тут доктор взял под руку своего друга Гф. и повёл его в комнату, где было много весёлых людей, они как раз кончили партию в вист и вместе с доктором и его другом уселись за прекрасно сервированный стол. Вскоре появился и медицинский напиток, который должен был помочь излечению Гф. Все заявили, что тоже выпьют, чтобы подбодрить бедного Гф. Но он глотал лекарство с такой быстротой и легкостью, без всяких признаков муки и отвращения, стоически и героически заверяя, что питьё имеет вполне приличный вкус, что все присутствующие очень удивлялись и предсказывали заметно приободрившемуся Гф. долгую жизнь.

Весьма примечательно было то, что Гф. спокойно спал и не видел во сне ничего из тех странных событий, которые случились накануне. Он объяснял это целебным действием вкусного лекарства, прописанного доктором. Только в момент пробуждения его, как молния, пронзила мысль о таинственном бумажнике. Он вскочил и сунул руку в нагрудный карман фрака, который был на нём вчера, и действительно нашёл там чудесно-голубую драгоценность. Можно себе представить, какие чувства охватили Гф., когда он открывал бумажник. Он надеялся, что окажется более ловким, чем барон Теодор фон С. и ему удастся проникнуть в тайны содержимого. Однако это содержимое оказалось совсем иным, чем тогда, когда барон Теодор фон С. нашёл бумажник на скамейке в Тиргартене вблизи статуи Аполлона. Ни хирургического ножичка, ни светложёлтой ленты, ни экзотического цветка, ни флакончика с розовым маслом - ничего этого не было, только очень маленькие тоненькие листки, покрытые едва заметным шрифтом, лежали в бумажнике, который Гф. осмотрел с величайшей тщательностью.

На первом листке изящным женским почерком были написаны итальянские стихи, которые по-немецки звучали примерно так:

Магические нити жизни вьются,

Стремясь связать, что кажется раздельным;

Тщеславный демон их порвать стремится.

Деянья высших сил открыты взору

В лучах поэзии зеркал волшебных,