Вольфганг Шрайер - Похищение свободы

Полковник не скрывал своей тревоги, хотя не впервые вылетевший на задание экипаж не возвращался вовремя на базу. В большинстве случаев он вообще не возвращался. Иногда, правда, его все же удавалось спасти. Но на сей раз важно было не только спасти его, но и получить результаты исследований.

— Откуда они радировали в последний раз? — спросил полковник Рид.

— Из заданной точки, — ответил майор и, вынув из нагрудного кармана записную книжку, назвал несколько координат.

— С 77-й широты. Это было в тринадцать часов девять минут.

Все эти числа и данные теперь ничего не значили. Как всегда, вылетая на задание вдоль побережья русских, экипаж получил приказ не пользоваться радиосвязью, чтобы не обнаружить себя. Выходить в эфир разрешалось только в крайнем случае. И экипаж молчал, хотя произошло ЧП.

Майор Горрелл невольно вспомнил о результатах работы экипажа, точнее, о фотопленке, о штурманских картах, о показаниях различных приборов и, разумеется, о радиоактивных пробах, которое удалось взять. Если все материалы окажутся потеряны, это нанесет чувствительный удар по его эскадрилье, по всей базе Айси кейп и даже по всей Америке.

Немного поразмыслив, майор сказал:

— Я уверен, сэр, мои парни сделают все, чтобы вернуться домой не с пустыми руками. — Произнося это, он смотрел на носки своих ботинок, под которыми от растаявшего снега образовались две небольшие лужицы.

Майор, конечно, преувеличивал. Разве знал он, как поведет себя экипаж, оказавшись в экстремальных условиях? На Хестера он мог положиться, на Харриса тоже, но ведь экипажем командовал капитан Лесли.

— Их молчание можно было бы объяснить магнитными помехами, — проговорил полковник, — если бы мы не располагали другими сообщениями. — Он встал, подошел к карте и, протянув руку через Северный полюс, указал на арктический сектор Норвегии: — Летающая радарная станция, которая сегодня в полдень вылетела отсюда, патрулировала севернее Гренландии и Шпицбергена. В пятнадцать часов одиннадцать минут по нашему времени они видели на экране отдельно летящий самолет. Машина находилась на высоте шестьдесят пять тысяч футов, хотя эти данные могут оказаться не совсем точными. В момент, когда самолет засекли, он пролетал над островом Рудольфа.

— Так далеко к западу наши парни залететь не должны.

— А мне кажется, — настаивал полковник Рид, — что на сей раз так оно и было. Расчет, обслуживавший радар, обнаружил вблизи того самолета, правда на меньшей высоте, звено небольших самолетов, возможно сверхзвуковых советских истребителей. Неясно только, вошли они в соприкосновение с нашей «птичкой» или нет.

— Залететь так далеко на запад… — недоуменно повторил майор. — Наши парни должны были летать намного севернее.

Он по привычке принялся массировать свой подбородок. В душу к нему снова закралось подозрение. Уставясь неподвижным взглядом на две маленькие лужицы у ног, он невольно думал о том, что их самолет, которому они дали прозвище «Сон дьявола», является сверхсовременной машиной, оснащенной секретными инструментами и аппаратурой и предназначенной специально для полетов на больших высотах. Он ни в коем случае не должен попасть в руки русских, а если это произойдет, то вся вина ляжет на полковника Рида. Майор внимательно посмотрел на своего начальника. Перед ним стоял седоволосый, много послуживший офицер, точнее, даже переслуживший, во всяком случае, слишком мягкотелый. Базой ВВС Айси кейп наверняка должен командовать не такой человек.

— Надо ждать, пока они выйдут на связь, — сказал полковник. — А до того момента предпринимать что-либо нецелесообразно.

Когда на следующее утро пилоты вылезли из спальных мешков, снежный буран утих. Анемометр показывал, что скорость ветра составляет всего тридцать миль в час, а вчера она достигала семидесяти.

Лесли приказал установить ветряной двигатель, который должен был обеспечить их теплом и энергией, необходимой для работы радиопередатчика. Около одиннадцати часов по Аляскскому времени пропеллер ветряного двигателя начал вращаться. Это позволило поставить аккумуляторы на подзарядку и с их помощью обогревать «Сон дьявола», так как в противном случае самолет очень скоро обледенел бы. Стекла кабины уже замерзли, дверца открывалась с трудом.

Из репродуктора бортового радиоприемника доносилась непонятная русская речь. Затем послышалось пение: сильный бас пел то жалобно, то задорно. Судя по голосу, певец был полным и красивым. Ему аккомпанировал аккордеон.