Альва Бесси - Антиамериканцы

— Назовите свои пьесы… Минуточку, мистер Лэнг. Вас вызвали сюда повесткой с предупреждением об уголовной ответственности за неявку?

— Да, но я понятия не имею зачем.

— Со временем поймете. Вы находитесь на заседании комиссии конгресса США по расследованию антиамериканской деятельности, ведущейся в нашей стране…

— Вот поэтому-то я и сказал, что никак не могу понять, почему вас интересуют мои произведения.

— Назовите несколько своих пьес.

— Пожалуйста. Моя первая пьеса называется «Война Алой и Белой розы». Большинство моих пьес написано белым стихом, правда, иногда я прибегаю к обычному рифмованному стиху. Со времен Елизаветы ни один драматург не проявлял особого интереса к подобной форме пьес, если не считать Максуэлла Андерсона и меня…

— Значит, «Война Алой и Белой розы»?

— Вы, конечно, помните, господин конгрессмен, что это была гражданская война в Англии, разыгравшаяся в пятнадцатом столетии. Вспышка междоусобной борьбы за престол между Йоркской партией, эмблемой которой была белая роза, и Ланкастерской, избравшей в качестве своей эмблемы алую розу… Действительно, напоминает подрывную деятельность, не так ли? В результате борьбы…

— Мистер Лэнг, вы ведете себя легкомысленно, если можно так выразиться, — вмешался председатель. — И мне, и членам комиссии известно, что вы знаменитость и весьма преуспевающий человек, имеющий мировую известность. Но это не значит, что на нашем заседании вы имеете больше прав, чем любой другой американский гражданин, вызванный…

— Виноват, и…

— Не перебивайте меня.

— С вашего позволения, господин председатель…

— И вы не перебивайте меня, господин следователь. Мистер Лэнг, вас вызвали на заседание комиссии потому, что, по нашим сведениям, вы располагаете кое-какими данными о подрывной коммунистической пропаганде…

— Прошу извинить меня, сэр, но я не располагаю никакими данными ни о коммунистической, ни вообще о какой-либо пропаганде. А поэтому…

— Помолчите, мистер Лэнг. Следователь комиссии задаст вам несколько вопросов, на которые вы обязаны ответить прямо, без всякого увиливания. Вы находитесь под присягой — я полагаю, вы давали присягу? Несколько минут назад вы утверждали, что воспитывались как католик, — надеюсь, вы уважаете присягу.

— Извините, сэр. Я не хотел показаться легкомысленным. Но позвольте сказать, что я совершенно не понимаю, зачем меня сюда вызвали. Написав «Войну Алой и Белой розы», поставленную вскоре после того, как я окончил университет, я в 1924 году, если мне не изменяет память, получил стипендию «Фонда Гуггенгейма» и выехал в Европу, чтобы заняться творческой литературной деятельностью. В Париже я написал вторую пьесу — о Жанне д'Арк, но потерпел неудачу. По-видимому, было слишком смело с моей стороны браться за эту тему. В 1928 году я написал еще одну пьесу, которая шла в Нью-Йорке в течение полутора месяцев. Критикам она понравилась, но публика ее не посещала. Пьеса называлась…

— Довольно, мистер Лэнг. Пьеса «Лучше умереть…»— о гражданской войне в Испании — тоже принадлежит вам?

— Да. Она пользовалась наибольшим успехом. Эта пьеса была написана своевременно и, простите за смелость, обладала некоторыми достоинствами как драматическое и поэтическое произведение.

— Название этой пьесы…

— Простите, господин конгрессмен, я забежал вперед. Да, пьеса так и называлась. Для ее названия я взял слова из известной речи великого вождя испанского народа Долорес Ибаррури, которая…

— Она была коммунисткой?

— Она и сейчас коммунистка, господин конгрессмен. Но вы, конечно…

— Вы когда-нибудь встречались с этой мисс… По-моему, ее звали Пасионария?

— Пасионария. Да, я встречал ее.

— В Испании?

— Да. Я был там в качестве военного корреспондента телеграфных агентств. Как неудачливому драматургу, мне приходилось зарабатывать на жизнь, работая журналистом, радиообозревателем, лектором. Однажды я даже сделал кинофильм. Надеюсь, сейчас это не считается подрывной деятельностью?

— Зачем вы встречались с этой коммунисткой?

— Господин конгрессмен, будучи корреспондентом телеграфных агентств, я встречался с очень многими людьми в Испании и в других странах. Я встречался также и с Франсиско Франко, который был и остается фашистом и весьма неприятной личностью. Работа журналиста в том и состоит, сэр, чтобы встречаться с людьми, разговаривать с ними, слушать их, сообщать, что они говорят, что делают, куда направляются…