Альва Бесси - Антиамериканцы

Все рассмеялись, а Лэнг, обращаясь к сидевшим на земле, сказал:

— Неважный у вас вид, ребята!

Их было четверо. Заросших грязной щетиной лиц, казалось, с неделю не касалась бритва. На них была потрепанная, но аккуратно заплатанная крестьянская одежда. Трое были босиком, а четвертый хотя и имел башмаки, но вынужден был снять их: так кровоточили у него ноги.

— Мы заблудились, — сказал Иллимен, знакомя сидевших с Лэнгом и Долорес. Тот, что стоял завернувшись в одеяло, фыркнул.

— Заблудились? — переспросил он, но спохватился и назвал себя: — Коминский. А это Фабер, Гоуэн, Пеллегрини.

— Неужели Джо Фабер? — воскликнул Клем.

— То, что осталось от него, — ответил Фабер, и Иллимен нагнулся, чтобы крепко пожать ему руку.

— Я читал ваши статьи. Хорошо!

— Спасибо, — ответил Фабер. — Вашу писанину я тоже читал.

Иллимен подождал, что скажет Фабер дальше, но тот молчал, и Клем спросил:

— Вы были в прошлом году на съезде писателей?

Фабер, хмурясь, утвердительно кивнул головой.

— Надеюсь, вам удастся выбраться отсюда живым, — заметил Клем.

— Как и вам, — ответил Фабер.

— Да, да, — продолжал Иллимен, ероша свою шевелюру. — Я ведь чувствую себя в какой-то мере ответственным за то, что вы оказались здесь.

Фабер непонимающе посмотрел на него и вместе с остальными, полуоткрыв рот, стал ждать, что скажет Иллимен дальше. А тот, ничего не замечая, продолжал:

— Я знаю, что после моей речи в Карнеги-холле в Нью-Йорке многие из вас приехали сюда.

Воспользовавшись наступившей паузой, Лэнг вынул из кармана блокнот и попросил волонтеров назвать свои фамилии и адреса.

— Я сегодня же сообщу о нашей встрече по телеграфу, — сказал он.

— Я дам тебе и адреса и фамилии, — заметил Блау, улыбаясь раздосадованному Лэнгу.

— Блау, а ты-то где раздобыл машину? — поинтересовался Иллимен.

— Позаимствовал у Джо Норта из газеты «Дейли уоркер».

— Ага! — воскликнул Лэнг. — Я так и знал! В плохой компании вы вращаетесь, коллега! Посмотрим, что скажет ваш редактор.

— Компания не хуже той, в которой вращался ты, — ответил Блау.

— La señorita es muy hermosa [9] Девушка очень красива (исп.). , — неожиданно заметил человек в одеяле.

— Ну и акцент же у тебя, дружище! — не сдержался Иллимен.

— Настоящий бруклинский, — ответил Коминский.

— Gracias, compañero [10] Спасибо, товарищ (исп.). ,— поблагодарила Долорес.

— De nada [11] Не стоит (исп.). ,— покраснев, буркнул Коминский.

— Но что произошло? — спросил Клем, вынимая карту и расстилая ее на земле. Затем, внезапно что-то вспомнив, он положил на карту несколько камешков и по склону холма сбежал к машине. Вскоре он вернулся. В руках он держал рюкзак, из которого принялся раздавать сигареты «Лаки Страйк», «Кэмелс», «Честер: фильд» и другие, а также плитки шоколаду. В рюкзаке нашлись даже банка сардин, пачка сахару и несколько бинтов для ног Пеллегрини.

— Получилось очень плохо, — сказал Пеллегрини. — Мы отступаем от самой Бельчите. Каспе, Альканьиса, Ихара… Вы же знаете, — добавил он, взглянув на Клема, следившего за его рассказом по карте. Тот кивнул головой.

— А что произошло в Батеа? — спросил он.

— Нас отрезали и снова окружили, — заявил Гоуэн. — Предательство, если хотите знать мое мнение. — Остальные закивали головами.

— До этого мы неделю стояли на отдыхе и получали пополнение, а затем снова выступили на передний край, — пояснил Коминский.

Беда в том, что никакого переднего края не оказалось. Мы заняли позицию на небольшой возвышенности и легли спать, а проснулись от выстрелов: по нас вели огонь с трех сторон. До половины следующего дня мы отбивали атаки. Когда кругом стало тихо, как в могиле, Мерримен решил отойти и двинуться в направлении Гандесы. После этого я его не видел.

— Как и Дорана, — добавил Фабер. — Я прибыл в составе пополнения. Это был мой первый бой. — Он взглянул на остальных и продолжал: — Я видел Дорана только раз. Перед боем он выступил с короткой речью и заявил, что расстреляет каждого, кто потеряет винтовку.

Все четверо засмеялись.

— Ну, я-то свою винтовку не терял, — пояснил Фабер, — только уже после переправы через реку, пока я спал, кто-то свистнул ее у меня.

— Как вы перебрались через реку? — спросил Блау, обращаясь ко всем сразу.

— Вплавь, — ответил Коминский, поплотнее заворачивая в одеяло свое тощее тело. — Около Раскуеры. Моста уже не было.

— Я перешел по мосту в Мора дель Эбро, — сообщил Оабер, — как раз перед тем, как мы его взорвали. — Танки преследовали нас по дороге от Гандесы, и, лишь только мы перебрались через реку, сейчас же начали нас обстреливать с другого берега.