Александр Дюма - ИЗБРАННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ. IV том

Свидания Роберта с его возлюбленной повторялись в течение долгого времени. Чтобы их облегчить, Роберт доверил мне свою тайну, а я рассказал об этом барону Бизенту, но только после того, как выяснил все о девушке. Мисс Лора принадлежала к менее знатной фамилии, чем Роберт, но все равно такой союз был достойный.

Барон велел мне во что бы то ни стало помешать женитьбе Роберта на этой самой мисс Лоре, вплоть до того, что, если потребуется, я должен был принести ее в жертву.

Приказ показался мне очень жестоким, очень опасным, а главное — трудноисполнимым; я хотел было отказаться от него, но как я мог это сделать, если я запродался барону Бизенту душой и телом?

Я уже и не знал, ни на что мне решиться, ни у какого дьявола просить совета, как вдруг Роберт, доверчивый и нескрытный, как всякий счастливый человек, рассказал мне, что, желая быть любимым ради себя самого, он скрыл от мисс Лоры, кто он есть.

Мисс Лора думала, что он сын лесника, но, несмотря на его низкое происхождение, согласилась отдать ему свою руку.

Роберт снял небольшой домик в маленьком городке Лукейс, в Ноттингемшире [40]; там он со своей молодой женой собирался укрыться от нескромных взглядов, а чтобы никто ни о чем не догадался, он, уезжая из Хантингдонского замка, объявил, что едет на несколько месяцев в Нормандию к своему дяде барону Бизенту.

Планы его исполнились великолепно: некий священник тайно обвенчал влюбленных; единственным свидетелем их венчания был я, и мы все отправились жить в Лукейс, в снятый графом домик.

И потекли дни, полные счастья, вопреки настойчивым приказам барона, которого я держал в курсе всех событий и который угрожал мне своим гневом за то, что я не воспрепятствовал этому союзу… Ныне я благодарю Господа за то, что не смог этого сделать.

Прошел год безоблачного счастья, и Лора родила сына, но это стоило ей жизни.

— И этот сын, — с беспокойством спросил Гилберт, — это и есть?..

— Да, это ребенок, которого мы отдали вам на попечение пятнадцать лет тому назад.

— Значит, Робин должен носить имя графа Хантингдон?

— Да, Робин — граф, Робин…

И Ритсон, возбуждение и столь долгую речь которого поддерживали угрызения совести, казалось был готов, как только Гилберт прервал его, вот-вот испустить последний вздох.

— Ах, так мой приемный сын — граф, — с гордостью повторял старый Гилберт Хэд, — граф Хантингдон! Досказывай же, брат, досказывай мне историю моего Робина.

Ритсон, собрав последние силы, продолжал:

— Роберт, обезумев от горя, остался глух ко всем утешениям, потерял мужество и серьезно заболел.

Барон Бизент, недовольный тем, как я выполняю свои обязанности, сообщил о том, что он скоро вернется; я думал угодить ему и приказал похоронить графиню Лору в монастыре по соседству, не открывая никому, что она была супругой графа Роберта, а ребенка отдал кормилице, в семью одной знакомой фермерши. Пока я занимался всем этим, в Англию вернулся барон Бизент; полагая благоприятным для осуществления своих замыслов не разоблачать выдумку о поездке Роберта во Францию, он велел перевезти графа в замок под предлогом, что тот заболел в пути.

Судьба благоволила барону Бизенту; он, наконец, достиг желанной цели и видел себя уже наследником титула и состояния графов Хантингдонов, потому что Роберт умирал… За несколько минут до своей кончины несчастный молодой человек призвал барона к своему изголовью, рассказал ему о своей женитьбе на Лоре и заставил его поклясться на Евангелии, что он воспитает сироту. Дядя поклялся… Но не успело еще остыть тело бедного Роберта, как барон позвал меня в ту комнату, где лежал покойный, и и свою очередь заставил поклясться на Евангелии, что до конца его дней я никому не расскажу ни о женитьбе Роберта, ни о рождении его сына, ни об обстоятельствах его смерти.

Сердце мое разрывалось; вспоминая своего хозяина, а вернее, воспитанника и товарища, такого мягкого, доброго и щедрого и ко мне, и ко всем окружающим, я плакал, но вынужден был повиноваться барону Бизенту.

И я поклялся, после чего мы привезли к вам лишенного наследства сироту.

— А где же этот барон Бизент, незаконно присвоивший себе титул графа Хантингдона? — спросил Гилберт.

— Он утонул во время кораблекрушения у берегов Франции; я сопровождал его тогда, как и при поездке к вам, и привез в Англию известие о его гибели.

— И кто же ему наследовал?

— Богатый аббат Рамсей, Уильям Фиц-Ут.

— Как? Значит наследство моего сына Робина присвоил какой-то аббат?