Валентина Немова - Лишний вес

1990 г. Книга подарена моей дочери.

Здесь дыхание судьбы вашей мамы Валентины Немовой, ее родителей и ваших общих предков. Дарю в честь прекрасной вашей мамы. Счастья вам.

Переделкино. Сентябрь. Солнце.

Красивые слова. Были бы они от души сказаны и к чему-то его, автора этих слов, обязывали. Восхищается "красотой моей души, смелостью, трудолюбием", но ни разу не упомянул о моих творческих способностях, как будто у меня их вовсе нет. А если нет, то какого черта затянул ты меня в свое литобъединение и морочил мне голову семь лет, да еще старостой кружка сделал и давал мне слово на каждом занятии, чтобы я высказывала свое мнение о написанных моими товарищами стихах и рассказах. Напрашивается вывод: Чижовкин, подписывая мне свои книги, умалчивал о моих способностях, опасаясь, как бы я эти его автографы не использовала для поступления в литинститут. Вот до чего додумался, стараясь помешать мне пробиться. Грозился ведь, что не даст мне ходу, вот и не дает, — так я рассуждала. Всех бывших своих учеников из литобъединения пристроил — сначала в литинститут, а потом в союз писателей. Всех-всех, даже самых слабеньких, всех пьяниц, алкоголиков, а мне одной — отказ. Правда, одно время как будто изменил свое отношение ко мне и, узнав, что я собираюсь поступить в пединститут, попытался поступить в литературный, пообещал дать мне рекомендацию. Надо было сразу же, поймав его на слове, заставить сделать документ. Но я, доверчивая по натуре, не догадалась, что он хитрит, и не поступила, как следовало. И когда пришло время ехать в столицу и я пришла к Чижовкиным, чтобы получить обещанное, Дина сказала, что Дениса дома нет: уехал в Москву по делам. И пришлось мне отправиться туда без направления от литкружка. Я взяла с собой ту пьесу, которую Чижовкин велел мне переделать в рассказ. Два года занималась я этой глупой работой, и ничего у меня не получилось. И пьесу свою не переделала я, и ничего другого не написала. Два года потеряла по милости своего учителя. Как выяснилось впоследствии, переделывать в этой вещи ничего не надо было, надо было просто разделить ее на три части. Вторую часть — рассказ о воспитании детей в семье можно было представить в приемную комиссию литинститута. Ничего крамольного в ней не было. И это должен был подсказать руководитель кружка — Чижовкин, но не подсказал, потому что не желал мне добра. Писатели областного центра поступили точно так же, потому что тоже добра мне не желали. Рассуждали они, наверное так же, как Денис Антонович: "Ты шустрой оказалась очень, вот и пробивайся сама, не проси никого о помощи".

Чижовкин, как я теперь догадываюсь, не по своим делам сбежал в Москву, когда я должна была прийти к нему за нужным мне документом, а по моим. Разобравшись в нем теперь я поняла: он отправился тогда в столицу, чтобы раньше меня нагрянуть в литинститут и рекомендовать меня по-своему, внушить комиссии, что я — неблагонадежная и доставлю много хлопот руководству института, если меня примут. Он своего добился. Меня не приняли, указав на то, что окончив один институт, педагогический, я должна сперва отработать три года по направлению, а потом уже поступать в другой…

Отказывая мне в поддержке, Чижовкин не стеснялся обращаться ко мне за помощью, когда сам нуждался в ней. Он просил меня: как будешь в Магнитке, пожалуйста, навещай мою старенькую маму. Я буду тебе очень благодарен. И я навещала, конечно. Угощала ее тем, что выращивали мои родители в своем саду, выполняла ее мелкие поручения. Мы с нею интересно проводили время: играли в карты, беседовали. Она рассказывала мне о себе, о своем любимом сыне, о своих и его предках, о той женщине, которую Денис оставил, чтобы жениться на Дине. Клавдия Спиридоновна не любила сноху. Не могла ей простить, что увела она Дениса у женщины, которая фактически была уже его женой. Как будто, говорила Клавдия Спиридоновна, мало ей было холостых. И на то не посмотрела, что у этой женщины был от Дениса сын, внук старушки… Узнала я из ее рассказов, что дед Дениса по ее, материнской линии, был кулак, его раскулачили и выслали куда-то из родных мест. Этот факт из своей биографии Чижовкин тщательно скрывал. Очень много интересного рассказала мне его мать (Чижовкина). И то, что я сейчас пишу о нем, это не мой "художественный вымысел", а истинная правда…

Я не понимала, почему он, Денис Антонович, хоть и не старался помочь мне пробиться, не отказывался от общения со мной. Со временем это дошло до меня. Он знал, что в трудную минуту на меня можно положиться. Попросить о помощи, и я помогу, не считаясь с тем, что он мною пренебрегает как литератором.