Валентина Немова: Любить всю жизнь лишь одного

Я. Разве это плохой человек, который душу другим отдает?

Мама. А зачем таким отдавать, как этот Николай? Дура она, что поверила ему.

Будет рожь? будет мера.

Будет муж? будет вера.

Я. Ему и тогда верить нельзя.

Мама. Нет, мужиков в руках надо доржать, не поважать их. А ты откуда знаешь, какой Николай?

Я. Он же мне письма писал с места службы как невесте брата. А потом: бах! Я тебя люблю давно, выходи за меня замуж. А о Лене и ребенке ни слова. Это разве не подлость? А вдруг бы я так и вышла за него? По глупости? Нет, нет, он еще хуже Лешки.

Мама. А чем Алексей тебе не угодил?

Я. Как будто ты сама не знаешь. Я уже три года не видела его трезвым. Пока учился в училище и вот теперь, когда он уже летчик. Приедет в отпуск и в пьянку.

Мама. Это он для храбрости. Придет? тебя нет. Первый раз явится трезвый. Через час опять он тут. Шатается. Тебя опять нет. Третий раз уже земля не держит. И все из-за тебя.

Я. Какой же он тогда летчик, да еще на реактивном самолете, если к девушке боится прийти трезвый?

Мама. Не знаю, чем ты его так напугала.

Я. Он сам себя напугал. Куражился много. Мне и надоело. Сказала: хватит. Так и будет. Он не ценил мою дружбу.

Явление II.

На стук в дверь мама выходит. Входят Лена, Геночка, Люся.

Лена. Здравствуйте.

Люся. Это ты, Гена? Твой папа плохой, да? Он не хочет брать вас с мамой к себе?

Гена. Да. Он нас не любит. Он нас давно любил, а теперь нет. Я его тоже больше не люблю. А у тебя игрушки есть?

Люся. Есть.

Взявшись за руки, дети уходят.

Явление III. Я и Лена.

Лена. Видишь, даже Геночка понимает, что он плохой. А до него не доходит, что поступает он недостойно советского гражданина. Говорит, что я письмом в его часть испортила его репутацию. И настаивает, чтобы я написала опровержение.

Я. А ты что?

Лена (плачет). Я бы написала, я бы ему все простила. Но я так часто теперь болею. У меня очень серьезная болезнь…

Я. Ну что там! Зачем мне все снова объяснять. Я все знаю и сочувствую. Он должен кормить своего ребенка… С юристом я говорила. Вот так примерно надо писать. (Подаю ей развернутый лист).

Лена читает. Стук в дверь. Лена вздрогнула. Я вышла. Возвратилась с Алексеем.

Явление IV. Я, Лена, Алексей.

Алексей. Вы разрешите?

Я. Иди, иди, не надо ломаться.

Лена (подняла голову, увидев Алексея, соскочила со стула. Прячет листок за пазуху). Я уйду. Поговорим в другой раз.

Я. Разумеется. Приходи завтра. А это уже можешь отнести, куда следует.

Лена. Нет, я подумаю еще. Уж больно это страшно.

Я. Подумай обязательно. Это дело твое.

Алексей (как будто только что заметил Лену). О! Кого я вижу!

Прошел в комнату, сбросил с себя форменную шинель, (мне) Повесьте, пожалуйста.

Я (небрежно). Вон вешалка. Вешай сам.

Алексей положил шинель на стул, который освободила Лена. Стоит, переминаясь с ноги на ногу.

Лена (суетливо). Где же Геночка? Геночка! (выходит из комнаты. Я выхожу вместе с ней. Алексей остается один. Стоит рядом со стулом, другого стула в комнате нет).

Явление V. Я и Алексей.

Я (войдя). Ты все еще стоишь? (Взяла его шинель, повесила.) Садись.

Алексей (сел). Мне пепельницу.

Я. Ты знаешь, у нас никто не курит.

Алексей (жеманно). А ваши поклонники?

Я (снимаю крышку с пудреницы, опрокинув, ставлю перед ним). Кури.

Алексей. Зачем же портить нужную вам вещь? (закрывает пудреницу, отодвигает).

Я. Не волнуйся, она от пепла не испортится.

Алексей. Поищите что-нибудь менее ароматное.

Я. Хорошо (вышла).

Алексей. (Один. Берет с тумбочки альбом для фотографий, листает с брезгливым выражением).

Я (вошла). Ты зачем взял это без спроса? (подошла, захлопнула альбом).

Алексей (подчеркнуто-вежливо). Ах, простите!

Я. В следующий раз так не делай.

Алексей. А пепельница?

Я. Ой, забыла. Я сейчас.

Алексей. Не волнуйтесь, не стоит.

(Достает из кармана пятидесятирублевую ассигнацию, сооружает из нее коробочку, закуривает, стряхивает пепел в коробочку).

Я (рассердившись). Это лихачеством называется, Лешка! Довольно корчить из себя.

Алексей (продолжая свое занятие). Может быть, вы мне все-таки покажете альбом?

Я (открыла альбом, листаю). Могу.

Алексей. Вы хотите мне дать уже ободранный? Будьте спокойны. Я ничего не возьму.

Я. А я и не беспокоюсь. Слушай! Подумай! (указывая на деньги). Ведь это же государственные.

Алексей (затягиваясь). А мне что? У меня их много. Бумажки.

Я (с возмущением). Но ведь на этот портрет.

Алексей (вполне серьезно). Ах, Ленин. Забыл. Простите.