Цви Прейгерзон - Когда погаснет лампада

Но нет, Соломон и не думает рассказывать анекдоты, далеки сейчас его мысли от пошлостей. Вот сидит он перед Вениамином, под глазами круги, и нет на нем лица. Сидит и говорит очень странные вещи. Они с Клавой решили рассказать мужу обо всем! Клава разведется, потому что они с Соломоном любят друг друга и не хотят расставаться. А он, Соломон, переведется в какой-нибудь ленинградский институт, чтобы закончить обучение там.

Он смотрит в зеркало и видит там расстроенное лицо. Берет бритву, намыливает подбородок и щеки, соскребает с них отросшую щетину. Неужели он действительно собрался идти в Вельбовку на разговор с обманутым мужем, да еще и в самый первый день его приезда? Не лучше ли переждать, пока гроза немного уляжется?

Напрасно Вениамин пробует отговорить друга — тот не слушает. Словно прошел парень через сильную встряску и теперь не может найти себе места. Он повязывает голубой галстук, причесывается, брызгает на себя одеколоном и выходит из дому.

Вениамин же продолжает работу над чертежами — их нужно уже завтра отнести Степану Борисовичу. Его мать проводит утро на кухне — варит сливовое варенье. Баночки варенья из вишен, смородины и груш уже готовы к дальней дороге. Сегодня очередь слив. Часть банок заберет с собой Вениамин, остальное мать увезет в Харьков, в дом старшего сына. Уже три года после смерти мужа живет она у старшего, и, что говорить, там тоже есть свои особенности отношений между людьми… Но в любом случае несколько баночек варенья не могут эти отношения ухудшить. Да и полпуда лапши были бы совсем не лишними. Завтра Сара Самуиловна намерена пригласить Эсфирь и ее дочь, продающих лапшу собственного изготовления.

Сара Самуиловна вносит в комнату медный тазик с готовым вареньем; лицо ее раскраснелось от жара плиты. В тазике поблескивает черное прозрачное варево. Отдельно — мисочка с пенкой: при виде этой душистой сладости тоже вряд ли кто станет презрительно кривиться. По крайней мере, так полагает маленькая Тамарочка. Она будто случайно забегает в комнату, и Сара Самуиловна немедленно угощает девочку.

— Тамарке, почему ты так не любишь пенку от варенья? — улыбаясь, спрашивает Вениамин.

— Не люблю? Еще как люблю! — отвечает Тамара, уплетая за обе щеки.

Близится начало занятий в школе. Тамара идет в четвертый класс, а, как известно, четвертый класс — это вам не шуточки.

— Ты уже приготовила учебники?

Нет, новые учебники выдают в школе первого сентября. Но мама уже купила ей десяток тетрадей, карандаши и новый портфель. Так что небольшое хозяйство Тамары в полном порядке. Для игрушек и книг есть у нее в столе отдельные ящики, причем учебникам отведено одно место, а книжкам для чтения — другое.

В комнату заглядывает Рахиль, и Сара Самуиловна приглашает ее на чашку чая. Рахиль пробует свежее варенье, ей нравится вкус, и лицо пожилой женщины вспыхивает от радости. Разговор сворачивает на Соломона. Его нынешнее поведение не нравится сестре. Бегает без отдыха целые ночи, гоняется за ветром, а глаза матери плачут от боли.

— Боюсь, что тут замешана девушка, — замечает Вениамин. — Есть у Соломона слабость к прекрасному полу.

Нет, Рахиль серьезно обеспокоена происходящим. Пусть хоть весь год гоняется за юбками, но те несколько дней, которые он проводит дома, хорошо бы посвятить родителям, оставив глупости в стороне.

Сара Самуиловна совершенно с нею согласна. Дети в наше время… Есть у нее, у Сары Самуиловны, своя сердечная печаль. В муках они рождаются, ты их кормишь и пестуешь, переживаешь за них дни и ночи, но вот приходит время — и они разлетаются от тебя на четыре стороны света. Ждешь почтальона, как Машиаха [17] Машиах ( ивр. «помазанник») — потомок царского рода Давида, который, согласно иудейской вере, придет в будущем, дабы окончательно избавить от зла и от бед Израиль, а с ним и все человечество. , но проходят дни, и недели, и месяцы, а ты получаешь одно лишь расстройство. Что тебе остается? Ложись к ночи на свое холодное ложе, да и лежи там без сна с открытыми глазами — одинокая стареющая вдова.

— Дети в наше время… — начинает Сара Самуиловна и… замолкает.

Она всегда немногословна — скажет полслова и все, молчит. И письма ее такие же — короткие и обыденные.

Дорогой Вениамин, получила твою открытку. Все мы тут здоровы. Майку, которую ты забыл в Харькове, я положила в надежное место, и ты получишь ее, если будет на то воля Божья, когда представится такая возможность. Каждое твое письмо — большое мне утешение. Пожалуйста, не забывай свою любящую маму.