Бернард Вербер: Книга путешествия

Я — книга. И я живая.

Меня зовут «Книга Путешествия».

Я могу, если вы того пожелаете, увлечь вас в самое легкое, самое сокровенное и самое простое из путешествий.

М-м...

Поскольку мы переживем вместе нечто запоминающееся, позволь, прежде всего, обращаться к тебе на «ты».

Здравствуй, читатель.

Ты видишь меня.

Я тоже тебя вижу.

У тебя гладкая кожа и влажные глаза.

А я предъявляю тебе листы из бумаги, покрытые мелкими буковками, — это мое бледное лицо.

Наш контакт происходит и физически, через обложку.

Я чувствую твои руки у себя на спине, пальцы — на срезах страниц.

Мне, кстати, немножко щекотно.

Ну, пора знакомиться дальше.

Меня зовут «Книга Путешествия», но ты можешь звать меня и «Твоей Книгой».

Успокою тебя: я не о мистике, не о мудрости, не о гипнозе, не о трансцендентальной медитации, я не собираюсь вербовать тебя в какую-нибудь секту, политическую партию или кружок, обучать тебя философии или пропагандировать мировоззрения в стиле «New Age».

Такое не в моем характере.

Не пытайся приклеить мне ярлык, воспринимай меня такой, какая я есть.

Книга о путешествии.

Особенность путешествия состоит в том, что ты — главный его герой.

Ты уже был им.

Но до этого все происходило, как бы поточнее выразиться, более... опосредованно.

Тебе не говорили об этом, но Джонатаном Ливингстоном из романа Ричарда Баха был ты.

И Маленьким Принцем Сент-Экзюпери, и человеком, желающим стать королем, у Киплинга, и пророком Халиля Джебрана, и мессией «Дюны», и Алисой в «Стране чудес» Льюиса Кэрролла. Эти герои всегда и обязательно были тобой.

Но выражалось это не так открыто.

Я, «Книга Путешествия», не обладаю подобной стыдливостью и чувствительностью.

Без лишних церемоний я дам тебе лишь одно имя: «Ты».

Поскольку только ты делаешь нечто здесь и сейчас: ты читаешь.

К тому же только ты — хозяин путешествия, мой хозяин.

Во время я полета буду лишь помогать тебе, буду твоим маленьким бумажно-типографским гидом.

На моих страницах ты не встретишь ни привычных метафор, ни героев, с которыми ты сталкиваешься в обычных книгах.

Ты не сможешь вообразить себя ни предводителем пиратов, ни водяным, ни повелителем домовых, ни лесным царем, ни изгнанником, ни непонятым ученым, ни пьяницей-детективом, ни гениальным музыкантом, ни одиноким солдатом удачи.

Не сумеешь ты представить себя и прекрасной принцессой, самоотверженной матерью, медсестрой-шпионкой, королевой привидений, богиней-фокусницей, романтической студенткой, женщиной-вамп, великодушной проституткой, опустившейся актрисой, всемогущей колдуньей или одинокой женщиной-этнологом.

Ты будешь чувствовать себя самим собой.

Увы, ничем не могу помочь.

Я считаю, что хорошая книга — это зеркало, в котором ты находишь себя.

На моих страницах ты не встретишь также величественных злодеев, из тех, что хочется увидеть в конце повествования обезглавленными и с выпущенными дымящимися кишками, в расплату за их отвратительные преступления.

Не будет и коварного предателя.

Ни разочаровавших друзей.

Ни мучителя-садиста.

Не будет зрелищной мести, неожиданных поворотов сюжета, не будет освобождения невинных, не будет безнадежного дела, защищаемого перед скептическими присяжными, ни убийцы, которого надо обнаружить в списке подозреваемых, никто не успеет, пока не взорвалась вмонтированная в таймер микроволновки бомба, найти спрятанное сокровище.

Тебе надо с этим смириться.

Не будет душераздирающих любовных историй с хорошим либо плохим концом, в зависимости от настроения автора и исхода ссоры с его последней музой.

Не будет также слишком длинных вычурных фраз, красивых, но довольно трудных для понимания.

Маленькие, короткие предложения донесут до тебя информацию такой, какая она есть.

Вот такие.

Или такие.

Могу даже еще короче, пожалуйста:

Так.

И каждый раз начнем с новой строки.

Читай меня, как сказку.

Так я буду приятнее всего для твоих зрачков.

Конечно, я знаю, что я всего лишь вещь.

Но ты не должен недооценивать меня.

Иногда вещи помогают одушевленным существам.

Иногда вещи бывают живыми.

Я — твоя книга И я — живая.

Я сделана всего лишь из тонких слоев целлюлозы, выработанной из норвежской древесины.

Эти слова — всего лишь значки, написанные тушью, полученной из нескольких невезучих азиатских осьминогов.