Кальман Миксат - Два нищих студента

К тому времени как куруцы вернулись под Сомбатхей, наместника Хорватии Палфи и след простыл: не дожидаясь боя, он бежал к Винернейштадту.

Вся Задунайщина была теперь очищена от австрийцев. А Магдаи тем временем набрал себе тысячу конников и прошел с ними до самых окраин Вены, нагнав немало страху на столицу империи.

Все это были героические деяния, но в особенности прославился его подвиг под Шимонторней, слух о котором дошел и до самого Ракоци. Взамен убитого в поединке гнедого иноходца Магдаи князь послал в подарок герою великолепного жеребца из своих мункачских конюшен. Подарку Ракоци уже давно предшествовали слухи о том, что князь собирается наградить Магдаи. В зимней ставке, в Мишкольце, Ракоци с восхищением рассказывал своему окружению про недавно выдвинувшегося куруцского героя - рассказывал о том, как во время разведки Магдаи столкнулся с отрядом лабанцев в тридцать сабель и изрубил их всех до единого. В другой раз он попал с несколькими товарищами в котловину у Ситаша под огонь целой лабанцской бригады. Все его соратники погибли, а Магдаи даже не оцарапала ни одна пуля. Такой редкостный воин заслуживает, чтобы ему дали выбрать красивейшую лошадь из княжеских конюшен.

А еще лучше, если князь сам выберет для него коня.

Криштоф Палоташи, привезший почту Боттяну, рассказал, что Иштвана Магдаи скоро посадят на такого скакуна, на каком и его предкам сиживать не доводилось: поводья позолочены, попона вышита маленькими звенящими пластинками из чистого серебра. Только до этого дня еще дожить надо: князь нынче далеко от Мункача, а Мункач далековато лежит от Сомбатхея. Так что и молодой жеребенок успеет превратиться в старую клячу, пока такой длинный путь пробежит. А потом - все-то у куруцев непостоянное. Например, вот что накануне ответил князь одной делегации на ее чрезмерные просьбы: "Дорогие друзья, ничего я не могу вам пообещать. Даже ментик на моих плечах (поношенный камковый ментик!) и тот, может быть, уже не принадлежит мне".

В других случаях люди начали бы завидовать. Но Магдаи в армии все любили: был он и скромен и ради товарищей готов был на любые жертвы, сам же никогда ни о чем не просил. Перед подчиненными он не заносился, а к начальству не прислуживался. О своей собственной храбрости молчал, зато, если кто из его соратников совершал лихой подвиг, он горячее всех прославлял героя за смелость.

Потому и воспела его куруцская лира в восторженных (хоть, между нами говоря, и не всегда гладких) стихах:

Там, где Магдаи промчится, враг повержен в страх.

Славным будь героя имя - здесь и в небесах.

Там, где Магдаи проскачет, реет слава вслед.

Он лабанцев отправляет прямо на тот свет.

Из этой песни видно, что сложили ее еще в те времена, когда Магдаи ездил на маленьком своем гнедом иноходце, а не на княжеском коне.

Да лучше бы и не посылал князь ему своего коня в дар!

Как-то раз, возвратясь в свой полк из небольшой операции (на одной из старых, отслуживших свой срок кляч Боттяна), Магдаи был встречен громкими криками "ура".

- Что случилось? - полушутя, полуудивленно спросил Магдаи. - Меня славят или моего рысака?

- Обоих, - отвечал Янош Бониш. - Прибыл подарочек от князя. Великолепный жеребец, серый в яблоках. Боттян уже посылал за вами. Он ждет вас у себя в шатре.

Лицо Магдаи радостно засияло. Спрыгнув с коня, он бросил поводья одному из рядовых, а сам торопливо зашагал к шатру командующего.

В этот миг наперерез ему из людского муравейника, кишевшего вокруг дымящихся на огне котлов, выскочил гусар Ласло Фекете. Магдаи очень любил этого куруца, и часто можно было видеть их вдвоем, доверительно перешептывающимися или за приятельской беседой. Фекете на бегу, еще издали, делал знаки Магдаи, чтобы тот не ходил в шатер: но догнать его он не успел, а радостно-взволнованный Магдаи не заметил странных знаков и вошел в командирскую палатку.

Боттян весело бросился ему навстречу и, обернувшись, сказал стоявшему у окна человеку:

- Вот, ваше высокопревосходительство, и Иштван Магдаи, который милостью его величества князя...

Стоявший в глубине шатра человек шагнул к Магдаи и протянул руку для рукопожатия. Только теперь герой разглядел, что перед ним - граф Берчени, и побледнел.

Берчени отдернул руку, а на его мужественное худощавое лицо набежала черная туча.

- Как? Это ты? - воскликнул он невольно. - Слыхано ли?!

Магдаи затрепетал всем телом.

- Вот как? Вам уже знаком мой храбрый Магдаи, ваше высокопревосходительство? - удивился Боттян.