Мэгги О'Фаррелл - Там, где тебя ждут

– Что это горы. Они выглядят такими… такими туманными и далекими.

– Гм-м. Дэниел, дело в том…

– Ага! – восторженно вскричал Дэниел, вытащив руку из внутреннего кармана Тодда и торжествующе подняв ее. – Что это у нас тут имеется?

Всю дорогу, пока они шли, болтая про горы, Дэниел искал тайные запасы Тодда. В сущности, роль карманника ему удалась.

– Нет! – отчаянно воскликнул Тодд, чувствуя, что Дэниел ускользает от него. – Серьезно, не надо, Дэниел. Отдавай обратно.

Дэниел так резко оттолкнул его, что Тодд, еле устояв, ухватился за рубашку друга.

– Не будь таким этим, как его… – пробубнил Дэниел.

– Что?

– Таким занудой.

– Перестань, – сказал Тодд, перехватывая его руку. – Тебе правда больше ничего не нужно.

– Au contraire, Pierre… [72] Наоборот, Петр… ( фр. ) – вероятно, намек на биографию Петра Ломбардского, католического богослова и схоласта XII века, не нуждавшегося ни в родительской, ни в дружеской опеке. – улыбнувшись, изрек Дэниел, размахивая добычей.

Тодд подпрыгнул и даже дотянулся до своих припасов, но Дэниел, имея шестифутовый рост и крепкую стать, с легкостью выхватил добычу из его слабых пальцев.

– Давай-ка посмотрим, что тут у нас, – заинтересованно произнес Дэниел. – Так, одна для меня, другая для тебя, а третья для…

Тодд сделал очередной тщетный прыжок.

– Дэниел, послушай. Мы видели Николь.

Это, похоже, произвело впечатление. Не выпуская из пальцев пластиковую упаковку, Дэниел замер с поднятой рукой, точно мальчишка, жаждущий ответить на вопрос учителя.

– Николь? Моя Николь?

– Она здесь.

– Здесь?

– Да, на свадьбе.

– На этой свадьбе?

– Ну да! И…

– Ох! – Ладонь Дэниела в смятении скользнула по его лицу. – Как странно… то есть почему именно сейчас, именно здесь, с какой стати…

– Она, похоже, того… – Тодд вздохнул. – В общем, видок у нее… какой-то странный, – неловко закончил он.

Дэниел озабоченно встряхнул головой, словно не расслышал слова Тодда.

– Как это, странный?

– Гм… – Тодд попытался привести в порядок собственные мысли. – Она выглядит какой-то… тощей.

– Тощей? – повторил Дэниел, его рука безвольно упала. Он улыбнулся кривоватой ухмылкой и тряхнул головой. Он тряс головой так энергично и долго, что Тодд уже встревожился, как бы приятель опять не упал.

– Нет, ерунда, – произнес он смазанным от тряски голосом. – У тебя что-то с памятью. Она всегда была тощей.

– Нет, – Тодд беспомощно развел руками. – Это другая худоба, нездоровая худоба…

Дэниел все еще потряхивал головой.

– Ты что-то не так понял. Она покончила с этим, завязала, она…

– Дэниел, она действительно выглядит больной. Сьюки тоже так подумала. Как давно ты ее не видел?

На самом деле Тодд не надеялся на вразумительный ответ, поэтому удивился, когда Дэниел торжественно произнес:

– Пять недель и три дня.

Тодд склонился к нему и накрыл рукой пластиковую упаковку.

– Мы со Сьюки хотели найти тебя, чтобы…

Дэниел опять перехватил капсулы.

– Через несколько часов ты должен сесть на самолет, – увещевал Тодд, удерживая его руку. – Дэниел, не дури. Ты не можешь лететь домой в таком состоянии. Тебе нужно еще поговорить с Николь. И вообще, подумай о маме. Что она…

Лицо Дэниела мгновенно лишилось всякой выразительности, точно закрылась книга. Он бросил одну капсулу на язык и закрыл рот. Сунув оставшееся в руку Тодда, он молча развернулся и устремился к озеру.

Услышав, что какого-то прибывшего по обмену парня из Америки распределили в свободную комнату в мансарде их аспирантской квартиры, Тодд и Сьюки совсем не обрадовались. Они вообразили сверкающего белозубой улыбкой типа в джемпере с треугольным вырезом и кроссовках с белыми носками. Они представили, еще того не легче, зануду, который будет пунктуально посещать церковь. Ведь американцы вроде бы чертовски религиозны? Скорее всего, от этого любителя софт-рока будет вечно пахнуть хот-догами, а его рюкзак будет набит университетскими толстовками. И он, естественно, захочет вступить в студенческое братство.

– Типичный, – мрачно проворчала Сьюки, встряхивая газ в коленцах зажигалки. – Неужели его не могли поселить на нижнем этаже?

Тодд, сидевший напротив нее на их кухне, просто кивнул. Нижнюю квартиру заполняли иностранные выпускники, в основном занимавшиеся точными науками, эти трудоголики носили галстуки и к началу октября вечно выглядели простуженными и дрожащими.