Кен Кизи - Последний заезд

— Именно если смотреть вперед, — произнес этот голос. — Оливер и тут прав.

— Наш образцовый ковбой должен быть типичным светловолосым американским парнем. Вечно молодым лицом на все времена! Сандаун и Джордж сослужили свою службу, мы им обязаны нынешним успехом, но годы берут свое. Нашей маркой должен быть кто-то более светлокожий и более перспективный, и, думаю, мы его нашли. А вернее, он нас нашел.

— Полагаю, вы имеете в виду Высокого, Темноволосого, Красивого южанина?

— Высокого, Красивого и Молодого, мадам. Вот на кого я делаю ставку.

Как ни вострил я уши, все остальные мои части этому противились. По правде говоря, сон занимал меня гораздо больше, чем интрига. Я уж и не помнил, когда последний раз спал по-человечески. Первую ночь я ползал по поезду, как пьяный бродяга. Следующую — шатался по городу и кончил в подземелье. Прошлой ночью валялся в вигваме с видениями. И я отпустил поводья — с твердым сознанием, что заслужил отдых в этом лечебном ложе. Луна заглянула в окно и пообещала, что меня не побеспокоят.

Луна ненадежный часовой. Когда твердая рука встряхивает меня, луны в окне нет, а надо мною склоняется сестра О'Грейди. Она в своем наряде из «Тысячи и одной ночи» и держит медную лампу, коптящую так, что хватит на десять джиннов. Проморгавшись, я различаю рядом с ней Луизу и его преподобие Линкхорна.

— Попробуйте надеть сапог, мой сахарный, — шепчет она, — Кажется, двоим из вашей возлюбленной троицы грозят неприятности. И может быть, это как раз случай произвести хорошее впечатление.

Сапог налез легко. Сестра О'Грейди даже заштопала мой носок. Мы выскользнули за раздвижную перегородку и в темноте, не замеченные пирующими, вышли из задней двери вагона. Товарный двор был празднично освещен окнами нордструмовского вагона и оглашался смехом гостей. Рядом с кабриолетом и автомобилем привязано было больше десятка лошадей. Там же стоял запряженный мулами цирковой фургон со сложенным рингом. Луиза пинала шлак в сторону фургона и ругалась каджунскими [45] Каджуны — потомки французских колонистов из Канады, населяющие юго-запад Луизианы. Они говорят на каджуне — диалекте французского языка. ругательствами. Я попросил ее объяснить причину нашей ночной вылазки.

— Ты знаешь этого выродка с обезьяньими лапами и его поводыря? — сказала Луиза. — Мы с его преподобием строгали лед, и тут они подъехали на своей чертовой колеснице. Они пили и трепались, а нас не видели. Потом сам хозяин цирка вышел на ступеньки, и мы с его преподобием услышали, что они намекают на какое-то гнусное дело…

— Звери вавилонские! — воскликнул Линкхорн. Вокруг рта у него еще не стерлась клоунская белая краска. — Лисицы в винограднике.

— Готч и мистер Хендлс невежи и хулиганы, безусловно, — согласилась О'Грейди. — И вдобавок ужасные вруны. Так что за их намеками, как выразилась мисс Джубал, может быть, ничего и нет. Пьяная хамская болтовня. Но чем черт не шутит…

— На какое дело они намекали? — Ночная прохлада быстро согнала с меня сон, — Что они сказали?

— Они сказали мистеру Буффало, что мистер Нигер Джордж и мистер Индеец Джек чересчур возомнили о себе и надо их маленько умягчить, — сказала Луиза. — Тогда, мол, они лучше отнесутся к предложениям, которые им предложены.

— Предложениям? Каким предложениям?

За нее ответила О'Грейди.

— Таким, которые были предложены многим влиятельным гражданам, — пояснила она, — Таким, на которые не ответишь «нет».

Тут я наконец понял, кому принадлежал знакомый голос. Сесилу Келлу! Понимание пришло внезапно, и глотку у меня перехватило хуже, чем от зрелища голого сломанного колена на ринге. Компания из «Дикого Запада», видимо, решила умягчить и старого скотовода после того, как он отбрил Буффало Билла. Метод у них был надежный. Сперва обработать клиента крепкими напитками и мягкими разговорами, а потом сделать ему предложение, от которого он не сможет отказаться. Я тоже пнул шлак в сторону вагона.

— Идем, Нашвилл, идем, — сказала Луиза, оттаскивая меня от сестры О'Грейди. — Об этих прохвостах из цирка после поговорим. Большое вам спасибо, мисс О'Грейди. И не подумайте, что я вас числю в их шайке. Про таких, как вы, моя каджунская бабушка говорила: «леди с корнями».

Та улыбнулась и пожала Луизе руку.

— Хорошо, пусть буду Леди О'Грейди с корнями. Удачи вам и вашей спасательной экспедиции, — сказала она и пошла по шлаку к вагону, звеня шпорами.