Кен Кизи - Последний заезд

Мне достался старый пузатый конек по имени Прыгающий Боб. Когда он пустился бежать, часто и мелко взбрыкивая, я подумал, что его, наверное, выкармливали этими мексиканскими бобами. Ему было далеко до Мистера Суини, и выезд мой прошел тускло. Но и у остальных тоже. Тошнотворный треск сломанного колена подействовал угнетающе и на животных, и на всадников. Заканчивался второй трудный и жаркий день, и ковбоям нужно было отдохнуть от арены. Все сразу устремились в недостроенный бар под трибунами, не дожидаясь, когда огласят итоговые результаты дня.

Даже здесь было до странности тихо. Ковбои лениво стояли на дорожке, курили, разговаривали вполголоса. Чины обменивались прогнозами, игроки вели подсчеты. Единственным громким голосом был женский — Надин Роуз. Репортерша расхаживала перед своей палаткой и зычно диктовала сообщение, поглядывая в блокнот с записями. Телеграфист отстукивал текст, вздрагивая от особенно громких фраз.

— Так, точка. Еще одна ночь тревожной неизвестности, точка. Перед тем, как история возложит корону на Первого абсолютного чемпиона Западного мира, восклицательный знак. Будет ли это Краснокожий Кавалерист, тире. Или Черный Чудесник, вопросительный знак. А где эти некоронованные короли родео проводят время в ожидании своего торжества? Благородного индейца мы видим стоящим в живописном одиночестве на идиллических берегах… Что? Идиллических?

Еще прибавив звука, она продиктовала по буквам:

— И-Д-И-Л-Л-И-Ч-Е-С-К-И-Х… На идиллических берегах реки Юматилла… Что? Юматилла? Ю-М-А-Т-И-Л-Л-А!

Разговоры по обе стороны двустворчатой двери притихли под напором этого рупора в юбке. И цветистая проза сконфузила многих ковбоев. Я нашел местечко у стены, где кто-то поставил бочку с водой для мытья и поднос со стаканами недопитой выпивки. Чтобы теплая вода и брошенное виски не остались втуне, я сел на бочку, снял сапог и опустил ногу в воду. Виски было тепловатое, вода — холодноватая, но она приятно облегчила боль в ноге, на которую наступил бизон.

Вошли Сандаун с Джорджем, и я помахал им в сигарном дыму. Они помогли мне слить виски и собрать пустые стаканы, чтобы тоже поместиться на бочке. Репортерша возобновила диктовку.

— А угольно-черный ковбой, вопросительный знак. Мы видим его на другом берегу, напротив его индейского друга, он выплевывает косточки знаменитой орегонской дыни в говорливую речку, точка.

— Душно, как в могиле, — заметил Джордж, — Как будто кто-то сожрал весь воздух.

— Эти простые души — гордость своих рас и всей нашей молодой страны, точка с запятой. И я говорю: подними свой кубок в честь этих лихих всадников, запятая, Америка, запятая, ибо они герои твоего будущего.

— При такой луженой глотке, — сказал Джордж, — не понимаю, зачем ей телеграфные провода.

Он встал и поднял стакан:

— Я предлагаю тост за настоящего лихого всадника. Президента Теодора Руз-а-вельта, восклицательный знак.

Джордж был не из конфузливого десятка и провозгласил свой тост оглушительным баритоном, и никакая женщина, даже с луженой глоткой, не могла с ним состязаться. Все одобрительно закричали. Кто-то снова наполнил ему стакан. Едва Надин Роуз возобновила диктовку, Джордж опять поднял стакан:

— За могучего освободителя — Честного Авраама Линкольна!

Все закричали еще громче. Смущавшая их диктовка прекратилась. Ковбои в баре переглядывались и ухмылялись. Едва Надин Роуз стала диктовать дальше, как еще кто-то проорал тост в честь Джона Л. Салливана. Потом другой — в честь Дэниела Буна. Потом — в честь Джима Бриджера. И Джонни Эпплсида [39] Джон Салливан (1740–1795) — генерал, участник Войны за независимость. Дэниел Бун (1734–1820) — первопроходец, участник освоения Дикого Запада. Джим Бриджер (1804–1881) — первопроходец, участник освоения Дальнего Запада. Джонни Эпплсид — герой американского фольклора, посадивший множество яблоневых садов по всему Среднему Западу. . Стоило репортерше открыть рот, и тут же кто-то провозглашал тост. Мы старались не смеяться над испуганной женщиной, но это было трудно. И мы уже были не случайными встречными; мы были товарищами, людьми одной крови, объединенными сегодняшним трудом, — и потешались над посторонней. У Джорджа был дар объединять людей.

Ковбои произносили тосты до синего дыма. Я решил, что пора оказать честь благородному Югу. Я сумел встать и поднял мой сапог со звездами в синем кресте, как кубок.

— За великого Серого Солдата. Генерала Роберта Э… Уй, дьявол!..