Кен Кизи - Последний заезд

— Все-таки, кажется, ненадежно, — сказал я. — Эти туннели, балки. Я бы побоялся здесь жить.

— А почему, позволь спросить? У китайцев большой шахтерский опыт.

— Все равно. Жить в туннелях? Господи, как только люди выдерживают жизнь в таких жутких условиях?

— Выдерживают? Спрашиваешь, как они выдерживают? — Джордж глубже погрузился в ванну. — Как конский хвост на ветру — вот как. Куда большой этот зад ни дернется, хвост послушно туда же — вот как они выдерживают. А теперь — тихо. Молчок и глаза закрой. Или хочешь, чтобы Сью Лин подошла и застала тебя голого, и мокрого, и с открытыми глазами?

— Нет, — ответил я. — Ни мокрого, ни сухого, большое спасибо, — ни с открытыми, ни с закрытыми.

Это было последнее, что я помню о моем первом дне в Пендлтоне. Очнулся я по-прежнему голым, но сухим. Вся моя одежда исчезла, и Джордж тоже. Я лежал на стопке выстиранного белья и совсем в другом помещении. Освещали его только лучи солнечного света, протянувшиеся над приставной деревянной лестницей. Сон как рукой сняло. Я сел рывком, в панике: пояс с деньгами! Часы! Сапоги! Потом увидел пояс рядом с сапогами на перевернутом ведре. Деньги лежали на месте, в застегнутом кармашке. Мои золотые часы тоже были в поясе. С громадным облегчением я стал их заводить… и тут посмотрел на время.

Мне предстояло ловить бычка ровно через сорок пять минут.

Я поднялся по приставной лестнице опасливо, как луговая собачка, вылезающая из задней двери норы. Худую свою наготу я прикрыл единственным, что удалось найти: обычным нарядом кули — черной свободной блузой и такого же цвета штанами. Верх сидел нормально, но брюки, как я их ни спускал, заканчивались на добрых пять сантиметров выше голенищ. Я понимал, что выгляжу глупо, но я проделал большой путь и внес большие деньги за участие в родео, так что чувствовал себя во всех отношениях обязанным. Экономность я унаследовал от двоюродной бабушки Рут.

Сквозь щели и дыры от сучков в наклонной подвальной двери проникали солнечные лучи. Я открыл дверь и вылез наружу. Передо мной была заросшая дорожка позади борделя. В переулке я прикинул, в какой стороне может быть река, и побежал. Я угадал правильно. Вот пешеходный мостик на речную тропу. Наконец, пыхтя как паровоз, я остановился перед сараем Макконки. Большая дверь была заперта, но Стоунуолл, уже оседланный, стоял на привязи у водопойного корыта. Я вскочил на него, и мы галопом помчались к арене. Когда мы подъехали к задним коридорам, как раз объявили ловлю телков.

Потный регистратор без шляпы склонился над столом и подсчитывал карточки участников. Я соскочил с коня и шлепнул свою на стол рядом с его шляпой. И только тут почувствовал, как сильно перепил вчера. Лассо извивалось у меня в руке, как рассерженная змея. Регистратор был слишком занят и не заметил.

— Ты поторопись, ковбой, — вовремя подоспел. — Он вернул мне карточку и, вытянув шею, оглядел мой наряд. — Постой-ка, Спейн, Джонатан Э. Ты не участвуешь в этом номере, черт возьми, в таком виде, черт возьми!

— У меня одежду забрали, пока я спал. Рубашку, жилет, штаны — все. Это единственное, что я смог найти.

— Мне наплевать, что на тебе надето ниже головы — рубашка, жилет, штаны или вообще ничего. Но выше головы… — Он показал на объявление, прибитое к столбу, и прочел вслух: — «ВСЕ УЧАСТНИКИ ДОЛЖНЫ БЫТЬ В ШЛЯПАХ».

Я пришел в отчаяние, но потом увидел Джорджа среди ковбоев под трибуной судей.

— Когда мне выезжать, шляпа будет, — пообещал я. — Красивая шляпа.

Ковбоев и Джорджа очень порадовал мой наряд.

— Добрый день, Нашвилл. Похоже, ты не в ту сторону глядел, когда наряжался. Тут Дикий Запад, а не Дальний Восток.

— Куда ты делся вчера ночью? — спросил я. — И что с моей одеждой?

— Это долгая история, — сказал он, — После ванны и бритья я стал такой красивый, что потянуло к дамскому обществу, захотелось порадовать людей своей красотой. А ты еще мок и спал, я не стал тебя тревожить. Когда вернулся, в ванне тебя не было. Решил, что тебя забрал Сандаун и уложил у себя. А про одежду ничего не знаю.

— Ты ошибся, — сказал я.

— Со мной это часто бывает. — Он ухмыльнулся, — Но всегда рад, если меня поправят. Где ты спал?

— Позже поговорим. А сейчас требуют, чтобы я был в шляпе. Одолжи мне твою.

— Мою? — Ухмылка исчезла. — Не пори горячку…

— Ему нужна шляпа, или его вычеркнут, — сказал один из ковбоев, — Это написано в каждой карточке. Исключений не делают.