Чарльз Мартин - Моя любовь когда-нибудь очнется

Судя по выражению лица Кой, точнее – по выражению видимой его части, она либо собиралась что-то соврать либо просто не знала, что сказать или с чего начать. Я предпочел бы последний вариант, поэтому первым нарушил молчание:

– Здравствуйте, Кой. Сегодня вы были как-то особенно молчаливы. Что-нибудь случилось?

– Я пропустила две недели, но у меня нет никакого оправдательного документа! – выпалила она.

Я вышел из-за стола и присел на передний край столешницы.

– Вы же знаете правила, Кой, – сказал я и сложил руки на груди. – Если вы были больны, почему вы не взяли справку?

– Потому что там, где я была, никаких справок не дают.

– Почему не дают?

– Потому что не дают. – Она отвернулась к окну.

– Допустим, но мне это ничем не поможет. – Я слегка наклонился вперед. – Можете вы мне хотя бы сказать, где вы были?

– Да.

– Где же? – тихо спросил я.

Кой встала. Сегодня она была одета в длинный, свободный трикотажный балахон с широким и толстым воротом и мягкие туфли без каблуков, хотя обычно предпочитала обтягивающие, стильные костюмы, которые демонстрировали больше, чем скрывали. Нет, ее одежда не выглядела вызывающей, она просто была красивой, яркой, гармоничной и говорила о вкусе и характере Кой даже больше, чем она сама, возможно, готова была поведать миру. Сегодняшний ее наряд противоречил всему, что я успел узнать об этой девушке за полгода обучения.

Туда, где стоял мой стол, Кой шла, низко опустив голову, и это тоже было совершенно на нее не похоже. Остановилась она совсем близко от меня – на расстоянии вытянутой руки или даже меньше. Сняв очки левой рукой, Кой протянула правую вперед, с видимым усилием раскрыв сжатую в кулак ладонь. На ее ладони лежал измятый, влажный от пота кусочек бумаги. Я взял его, развернул и поднес к глазам.

Это оказался счет. Вверху было напечатано название частной медицинской компании «Женская клиника «Хиллкрест», внизу чернилами была выведена сумма – 265 долларов и стоял штамп: «Оплачено наличными».

Крохотный кусочек бумаги вдруг показался мне невероятно тяжелым, и мне захотелось поскорее куда-нибудь положить его. Он буквально жег мне пальцы! Подняв взгляд, я посмотрел на Кой. Глаза у нее были красными, веки покраснели и казались воспаленными. Почти минуту мы стояли молча: она ничего не объясняла, я ни о чем не спрашивал.

Наконец я пробормотал:

– Как вы себя чувствуете? Заниматься можете?

Она кивнула, вытерла со щек слезы и, вновь надев очки, молча вышла в коридор. Единственным звуком, который я слышал, был стук ее каблуков по старым паркетным полам.

Стоя у окна я смотрел, как Кой садится в машину и заводит мотор. Наконец она отъехала, и я опустился на стул рядом с окном. У меня буквально подгибались ноги – слишком тяжелым оказался предъявленный Кой клочок бумаги.

Почти круглый год я хожу в ковбойских сапогах. Можно сказать, они и есть я. Или, иначе говоря, это не только самая удобная обувь, какую я знаю, но и нечто большее. Словами этого не выразить, но, если вы попробуете их носить, вы поймете, что я имею в виду. Сам я вырос на фильмах Джона Уэйна, которые мы смотрели с Папой, поэтому моей первой обувью вполне ожидаемо стали ковбойские сапоги «Динго». Когда я из них вырос, Папа покрасил их бронзовой краской, насыпал внутрь свинцовых грузил и стал использовать в качестве книгодержателей для бабушкиных кулинарных книг. Они и сейчас стоят на кухне, только теперь поддерживают книги Мэгги.

Сейчас у меня шесть пар сапог – семь, если считать самые старые, в которых я убираю в хлеву. К сожалению, Мэгги считает этот вид обуви неприличным и терпеть не может, когда я надеваю сапоги в город или в какое-то другое «общественное» место. Исключение она делает только для сапог «Тони Лама» из бычьей кожи с расшитыми вручную голенищами, которые выглядят по-настоящему красиво, к тому же Мэгги сама купила их в фирменном магазине. Всё остальное я приобретал на дешевых распродажах, поэтому вид у моей повседневной обуви довольно потрепанный: краска местами облезла, кожа потрескалась и покрылась царапинами, а на нескольких парах давно пора заменить подметки. Иногда я за них просто боюсь – Мэгги уже не раз покушалась их выкинуть или использовать в качестве горшков для своих цветов или рассады. Как она однажды призналась, ей хотелось бы, чтобы на людях я носил нормальные мужские туфли, поэтому я пошел на компромисс и показал ей те самые «Тони Лама», на которые давно облизывался. Сапоги произвели-таки впечатление на нее. Мэгги немного поворчала, но сдалась и пообещала купить их мне на день рождения. Свое обещание она сдержала, но это не избавило меня от лекций на тему «как должен одеваться приличный мужчина, особенно если он – законный супруг миссис Стайлз».