Чарльз Мартин - Моя любовь когда-нибудь очнется

Только сейчас я заметил, что дрожу так сильно, что моя голова раскачивается вперед и назад, а зубы выбивают дробь. Но две сиделки подхватили меня под мышки, вывели из кузова и уложили на каталку. Через несколько секунд меня уже везли по коридору мимо палаты неотложной помощи, где было много яркого света и громких голосов. Не успел я обернуться, как оказался в облицованной кафелем душевой. Из леек били струи горячей воды, и комната на глазах наполнялась плотным водяным паром.

– Вы можете встать? – спросила меня одна из сиделок.

Я кивнул, и они помогли мне слезть с каталки. Почти сразу я согнулся пополам, низко опустив голову и прижав руки к груди. При каждом вдохе горячий пар наполнял мои легкие, зубы стучали, но я стоял!

Пока одна из сиделок, ловко орудуя хирургическими ножницами, среза́ла с меня одежду, другая приготовила дыхательную маску и что-то вроде капельницы.

– Что болит? – спросил первая сиделка.

– Н-н-н-ничего.

– Ну, вставайте под душ.

После того как я простоял под горячей водой минут пять, сиделка повторила свой вопрос:

– Что у вас болит?

– В-в-все!

Она широко улыбнулась.

– Это хорошо, очень хорошо. Так и надо!

Я проснулся и попытался пошевелиться, но каждое движение отдавалось во всем теле сильной болью. У меня ныло и саднило буквально все – каждый мускул, каждая косточка, каждый порез и ссадина, которыми я был покрыт с ног до головы. К счастью, голова более или менее работала, так что я довольно скоро сообразил, где нахожусь. После вчерашнего происшествия я сам стал пациентом, и меня поместили в одну палату с Мэгги.

Мэгги лежала на соседней койке, молчаливая, неподвижная. Глядя на нее, я вдруг вспомнил, как Папа опустился на колени рядом с кроватью бабушки, когда та умерла. Его большие, грубые, покрытые мозолями руки нежно сжимали ее длинные, тонкие пальцы. Одна лямка Папиного рабочего комбинезона сползла с плеча, словно под тяжестью разбитого сердца. Сила и Нежность – так я назвал бы эту картину.

Я повернул голову, посмотрел на Мэгги и, закрыв глаза, прошептал:

– Господи, пожалуйста… Не забирай ее к себе. Не отнимай нас друг у друга!

– С Рождеством!.. – донеслось от двери в палату. С трудом открыв глаза, я увидел в дверях одетую во все белое сиделку и невольно подумал, что ждал не такого ответа. О том, что сегодня Рождество, я совершенно забыл.

– Как вы себя чувствуете?

– Отвратительно.

– Так и должно быть.

– Как там остальные?

– Ребенок в полном порядке. Помощник шерифа мистер Картер получил несколько серьезных ушибов и рассечений, но жить будет – он сам так сказал. Что касается мисс Ловетт, то она в реанимации.

– А она… она будет жить?

– Мы перелили ей шесть доз крови [56] Доза (единица) крови – количество донорской крови, содержащейся в одном контейнере для трансфузионно-инфузионной терапии. Обычно – от 300 до 500 мл. , но, если говорить откровенно, она до сих пор жива лишь благодаря тому, что́ сделали для нее вы с помощником шерифа.

С этими словами сиделка ушла, а я кое-как сел на койке. Мои ковбойские сапоги валялись рядом на полу, но после того как вчера вечером сиделки среза́ли их с меня хирургическими ножницами, надеть их было уже нельзя. Мэгги, я думаю, вид моих растерзанных сапог доставил бы огромное удовольствие.

Почесав в затылке, я отсоединил капельницу, потом снял с вешалки рядом со шкафом больничный халат и набросил на плечи. Мне все еще было холодно, поэтому я достал из шкафа еще одно одеяло и завернулся в него. Стоило мне, однако, сделать всего несколько шагов, как я понял, что мне необходимо сильное болеутоляющее, и срочно.

Согнувшись от боли чуть не пополам, я все же выбрался в коридор и доковылял до сестринского поста. Увидев меня, дежурная сестра вскочила с кресла и, обогнув стол, бросилась ко мне.

– Вернитесь немедленно в постель, сэр! Вам нельзя вставать! И кстати, куда подевалась ваша капельница?

Обхватив обеими руками, сестра попыталась увести меня обратно в палату, но я не поддался. Попрочнее упершись босыми ногами в пол, я прохрипел:

– Эймос Картер… Помощник шерифа Эймос Картер… Где он?

Сестра неуверенно показала в дальний конец коридора.

– Его палата там, но…

Я повернулся в указанном направлении.

– Давайте-ка мы с вами его навестим.

– Но он сейчас спит!

– Тогда придется его разбудить, этого лентяя.

В конце концов медсестра все же согласилась сопроводить меня в палату Эймоса. Несколько раз я спотыкался, и тогда она меня поддерживала. Второй дежурной сестре она велела позвать врача.