Марсель Эме - Человек, проходивший сквозь стены

— Бюж? Я его знаю. Я видел, как он уходил. Он вышел сразу же после звонка вместе с Фриула.

Огорченная Жермена постояла еще минуту, потом повернулась и пошла обратно.

С другого конца улицы Поль-Феваль Антуан видел, как мать искала его. У него сжалось сердце, и он почувствовал себя виноватым. Прячась за спинами ребят, он даже спрашивал себя, не побежать ли ему за матерью.

— Делай как знаешь, — сухо заметил Фриула. — Отказаться всегда можно. Но только тогда ты уже не будешь в нашей команде, вот и все.

Сраженный этим доводом, Антуан остался. Он не желал прослыть отступником. Да и вообще ему очень хотелось быть в команде, хотя нередко власть их вожака проявлялась довольно грубо. Да, Фриула был грозным командиром. Ростом не больше Антуана, коренастый, очень живой, он ничего и никого не боялся. Однажды Фриула даже обругал взрослого. Нодэн и Рожье сами слышали, так что это не какая-нибудь басня.

Сейчас пять членов команды ожидали шестого, Юшмена, который жил на этой же улице и пошел домой отнести свой ранец и ранцы своих товарищей.

Наконец Юшмен вернулся, теперь вся команда была в сборе. Антуан, все еще грустный, в нерешительности посматривал на школу, раздумывая, не вернуться ли ему домой к матери на улицу Башеле.

Фриула, заметив колебания Антуана, ловко отвлек его, дав ответственное поручение:

— Вот ты пойдешь на разведку. Посмотрим, на что ты способен. Будь осторожен, это очень опасно.

Порозовевший от гордости Антуан галопом помчался вверх по улице Соль и остановился на первом же перекрестке. День клонился к вечеру, прохожие попадались редко — Антуан встретил всего-навсего двух старух и одну бродячую собаку. Вернувшись, разведчик сдержанно доложил о выполненном задании.

— На меня, правда, не было нападения на улице Сен-Винсен, но там дело нечисто.

— Мне все известно, — сказал Фриула, — и я уже принял меры предосторожности. А сейчас — в путь. Все за мной, гуськом, держаться вдоль стен. И чтоб ни один без моего приказа не выходил из строя, даже если на меня будет нападение.

Баранкен, белобрысый мальчуган, впервые участвовавший в операции, казался взволнованным, он стал расспрашивать Антуана об опасности, которая им угрожала. Но Фриула строго призвал его к порядку, и он молча встал в строй, не проронив больше ни слова. Подъем по улице Соль прошел без всяких происшествий. Несколько раз Фриула приказывал своим людям ложиться ничком на холодную мостовую, не объясняя, какой опасности они подвергаются. Сам он в это время, словно какой-нибудь легендарный полководец, бесстрашно стоял во весь рост и, приставив к глазам руки наподобие бинокля, озирал окрестности. Никто не осмеливался ничего ему сказать, хотя все находили, что он чересчур уж старается сделать все правдоподобным. Когда проходили по улице Корто, он два раза выстрелил из рогатки и тоже не соизволил ничего объяснить товарищам. Дойдя до перекрестка улицы Норвэн, команда остановилась. Антуан решил воспользоваться этой передышкой, чтобы выяснить, что же произошло на улице Корто.

— У меня нет времени заниматься болтовней, — резко оборвал его командир, — я отвечаю за экспедицию. — И добавил: — Баранкен, тебе задание — произвести разведку до улицы Габриэль. Бегом, да поживее.

Начинало темнеть. Маленький Баранкен, по-прежнему немного трусивший, пустился рысью выполнять задание. Тем временем командир вынул из кармана бумагу и, нахмурив брови, стал внимательно изучать ее.

— Прекратить разговоры, черт побери! — приказал он Юшмену и Рожье, которые громко переговаривались. — Вы что, разве не видите: я думаю.

Вскоре послышался равномерный стук башмаков Баранкена, бегом возвращающегося к товарищам. Во время разведки он не заметил ничего подозрительного и простодушно сообщил об этом. Подобное отступление от правил игры, свидетельствующее о полном отсутствии фантазии у мальчугана, возмутило Фриула. Призывая своих товарищей в свидетели, он заявил:

— Хотя мне приходилось немало командовать, такого болвана я встречаю впервые.

Мальчики хорошо понимали справедливость этого упрека, но у всех у них были свои основания сердиться на Фриула, поэтому они не поддержали его. Первым нарушил молчание Антуан:

— Раз он ничего не заметил, он так и сказал. Не понимаю, что ты на него набросился.

Юшмен, Рожье и Ноден громко одобрили слова Антуана, и Фриула был этим несколько смущен.

— Ну, если мы будем принимать все так, как есть на самом деле, тогда и игры никакой не получится, — возразил он.