Эрих Кестнер - Трое в снегу

Хагедорн обошел все: игорный салон, бар, библиотеку, даже кегельбан. Не знал, что и делать. Отель словно вымер. Все были еще в горах. Он направился в холл и спросил швейцара, не знает ли тот, куда делся господин Шульце.

-- Он на катке, господин кандидат, -- ответил дядюшка Польтер. -- Там, сзади.

Молодой человек вышел из отеля. Солнце садилось. Еще светились только самые высокие макушки. Каток был устроен на теннисных кортах. Но на коньках никто не катался. Лед покрывал толстый слой снега. В дальнем конце два человека сгребали снег. Хагедорн слышал, как они разговаривают и смеются. Он пошел вдоль высокой проволочной сетки вокруг площадки. Подойдя к рабочим поближе, он крикнул:

-- Извините, вы не видели высокого господина, который хотел кататься на коньках?

Один из рабочих крикнул в ответ:

-- Видели, мой дорогой! Высокий пожилой господин сгребает снег!

-- Шульце? -- спросил Хагедорн. -- Это вы? У вас что -- отказали тормоза?

-- Ни в коем случае! -- весело ответил Шульце. -- Я занимаюсь производственной гимнастикой! -- На голове у него была красная вязаная шапка, черные наушники, на руках черные перчатки и две пары напульсников. --Швейцар нарядил меня на аварийные работы.

Хагедорн ступил на очищенный лед и осторожными шажками подошел к рабочим. Шульце пожал ему руку.

-- Это же немыслимо, -- растерянно сказал молодой человек. -- Какая наглость! В отеле много служащих!

Зепп, садовник и сторож лыжного склада, поплевал на ладони и, продолжая работать лопатой, сказал:

-- Конечно, есть. Это какую-то каверзу подстроили.

-- Я не вижу каверзы, -- сказал Шульце. -- Швейцар заботится о моем здоровье.

-- Немедленно уйдемте отсюда! -- сказал Хагедорн. -- Этому типу я начищу морду так, что он...

-- Дорогой мой, -- прервал его Шульце. -- Вторично прошу вас не вмешиваться в это дело.

-- Еще лопата есть? -- спросил молодой человек.

-- Есть, конечно, -- ответил Зепп. -- Да ведь полкатка уже очищено. С остальным я и один справлюсь. Ступайте полдничать, господин Шульце!

-- Я очень мешал вам? -- робко спросил пожилой человек.

Зепп рассмеялся.

-- Малость! Учились вы, небось, не снег убирать.

Шульце тоже засмеялся. Он по-товарищески простился с местным жителем, вложил ему в руку три монеты, прислонил свой рабочий инструмент к ограде и пошел с Ха-гедорном через парк в сторону отеля.

-- Завтра хочу прокатиться на коньках, -- сказал Шуль-це. -- Но, может, я уже разучился? Жаль, что здесь нет теплой раздевалки. Это всегда самое приятное место на катке.

-- Я зол, -- признался Хагедорн. -- Если вы сейчас не устроите им скандал, то -- самое позднее послезавтра -- вас заставят драить лестницы. Пожалуйтесь хотя бы директору!

-- Так в этом же участвует и директор. Меня хотят отсюда выжить. Очень увлекательно. -- Шульце взял молодого человека под руку. -- Не ворчите! Это моя причуда. Когда-нибудь потом вы меня поймете!

-- Вряд ли, -- ответил Хагедорн.

-- Вы слишком добродушны. Поэтому ничего не добились в жизни.

Хагедорн натянуто улыбнулся.

-- Именно так, -- продолжал Шульце. -- Не каждый может быть престолонаследником Албании. -- Он засмеялся. -- Лучше расскажите-ка о ваших любовных похождениях! Что нужно было смуглой красотке, которая пришла на террасу охранять ваш сон?

-- Это некая госпожа фон Маллебре. А я должен непременно ее спасти. Ибо она тип женщины, запросы которой внушаются ей тем мужчиной, в кого она в данное время влюблена. В последний раз она подхватила такое качество,

как несерьезность, и жаждет избавиться наконец от оной. Для лечения ей срочно требуется образованный, с высоким духовным уровнем человек. Оказалось, что это -- я.

-- Несчастный, -- сказал Шульце. -- Если бы эта особа не была такой хорошенькой! Ну, а блондинка из Бремена тоже хочет, чтобы ее спасли?

-- Нет. Госпожа Каспариус за более простой способ. Она утверждает, что мы оба молоды, ничем не заняты и было бы грешно, если бы друг другу в чем-то отказали. Она собиралась уже вчера вечером посмотреть сиамских котят.

-- Осторожно, осторожно! -- сказал Шульце. -- Какая вам больше нравится?

-- Для флиртов я слишком неуклюж. Таким и останусь. Переживания, которые потом вызывают досаду, меня больше не интересуют. С другой стороны, если женщина что-то вобьет себе в голову, она чаще всего это осуществляет. Скажите, Шульце, вы не могли бы немножко за мной присмотреть?

-- Как родная мать, -- патетически заявил тот. -- Злые женщины не посмеют причинить вам страдания.

-- Покорнейше благодарю.